Крах «Операции Полония» 1980–1981 гг. - [54]
Одновременно контрреволюция открыла кампанию идеологического обеспечения готовящегося переворота. Типичным её образчиком стали, например, заседания варшавского дискуссионного клуба союза польских журналистов. Во время одного такого политического спектакля под видом теоретического диспута на тему «Может ли рухнуть государство?» выступавшие настойчиво проводили ту мысль, что в процессе свержения социалистической власти никаких катаклизмов в стране не ожидается. «Нас пугают гражданской войной, говорилось на диспуте, — хотя для такого поворота событий нужны равные общественные силы. В Польше же доминирующее положение занимает одна сила — «Солидарность»…»
Однако подобные пропагандистские спектакли уже не приносили желаемых результатов. Авантюристический курс на открытую конфронтацию с социалистической властью, чреватую опасностью братоубийственной гражданской войны, заставлял задумываться многих.
Наметился поворот в сознании и тех групп интеллигенции, которые поначалу поддались демагогической фразеологии «Солидарности»[147]. Характерна в этом смысле большя статья «Разум и сердце», появившаяся 24 ноября в варшавском еженедельнике «Политика», в которой автор — представитель научных кругов — достаточно верно отразил мучительные раздумья, охватившие немалую часть интеллигентов в момент их отрезвления и отхода от «Солидарности»: «сердцем» ещё с ней, но «разумом» — уже нет[148]. В среде интеллигенции этот процесс начался несколько позже, чем в рабочем классе. И проходил он по-иному.
Но обратимся к статье. Предостерегая экстремистов от опасных, подчас непредсказуемых последствий их «нового курса», автор метко и зло иронизирует над пропагандистами из «Солидарности», с лёгкостью расправляющимися с народной властью, — «колоссом на глиняных ногах». «Этот простой и оптимистический сценарий, — пишет он с сарказмом, — начинается с массового выступления народа. Силы противника (правительственные) разбегаются. Из деятелей и экспертов «Солидарности» формируется новое правительство, пользующееся, разумеется, всеобщей поддержкой общества…
Запад, обрадованный победой подлинной демократии в Польше, в мгновение ока соглашается отсрочить долги (теперь он верит, что они будут оплачены) и спешит оказать великодушную помощь, чтобы поддержать поляков, осуществляющих идеалы свободы. Весь народ, полностью доверяя новому правительству, радуется достигнутой победе, готов понести жертвы, приступить к усиленной и эффективной работе. Кризис преодолён в течение короткого времени, и Польша встаёт на путь быстрого развития, становясь примером для других народов — близких и далёких… Этот многообещающий сценарий, — продолжает автор, — нужно отнести к разряду сказок. Он не только несерьёзен, но и опасен, как опасны всякие иллюзии».
Чем же они опасны? И здесь автор статьи буквально обрушивает на читателя целую лавину вопросов, приглашая его поразмыслить над ними.
«Сколько времени придётся ждать, чтобы радостное возбуждение победы (в случае, если даже в первый момент не будет оказано решительного сопротивления) превратилось в чувство, что нас обманули? Какую роль в возникновении такого чувства могли бы сыграть возрастающие социальные противоречия, которые будут следствием перехода страны на принципы рыночной экономики? Против кого и в каких формах проявилось бы тогда общественное недовольство?.. Люди не сразу замечают, что они приобретают, а что теряют. Когда, однако же, заметят, что сторонники забастовок объявляют вне закона забастовки, а сторонники диалога высказываются за применение силы, если диалог проходит не так, как им хочется, то это может вновь привести к столкновению…
Какими же средствами, — спрашивает автор статьи в «Политике», — планируют смять тех, кто противостоит новой власти? Нужно ли будет стрелять? В кого, в каких случаях? А может, будут просто «ликвидировать» на месте? За саботажи? За угрозу новых переворотов?..»
Нужно отдать должное актуальности вопросов, поставленных автором статьи в те тревожные дни. Актуальности, свидетельствующей о том, что многие интеллигенты, долгое время поддерживавшие вождей «Солидарности», начинали осознавать авантюризм и опасность планов контрреволюции, ориентированных на насильственный переворот.
Ноябрь, таким образом, оказался в путчистских планах антисоциалистических сил месяцем предпоследним, а не последним, как они рассчитывали вначале.
К концу ноября ими был сделан окончательный выбор в пользу незамедлительного государственного переворота. Они решились на открытие «горячей» войны против своего народа. Такое решение было принято в условиях, когда появились серьёзные симптомы необратимой потери в не столь отдалённом будущем массовой базы «Солидарности». Поэтому они рвались в бой[149].
Для отработки всех деталей этого боя под легальной крышей очередного заседания президиума «Солидарности» в городе Радоме в самом срочном порядке был созван главный штаб контрреволюции.
