Крах «Операции Полония» 1980–1981 гг. - [10]

Даже сегодня почти ничего не известно ни о руководителях ПНС, ни о её составе (есть данные, что в ней в качестве рядовых членов числились некоторые вожаки КОС — КОР и «Солидарности»)[28]. Известно только, что деятельностью ПНС руководил так называемый «учредительный комитет», часть членов которого постоянно находилась на Западе, осуществляя непосредственные контакты с подрывными центрами, будучи, так сказать, его послами.

Мы довольно подробно говорим здесь об этой необычной и самой зловещей организации польской контрреволюции, тогда нигде не упоминавшейся, но везде незримо присутствовавшей, потому что в дальнейшем читатель уже практически не встретится с ней на страницах этой книги. Пока ещё нет зримых ниточек, которые могут повести к раскрытию ее роли на тех или иных этапах конкретных событий. Единственное, что достаточно наглядно, — это идентичность многих идей программы «Солидарности» (осень 1981 г.) директивам «Польского независимого соглашения».

И ещё одна примечательная деталь. Руководя созданием широкой и взаимосвязанной подпольной сети, ПНС строго придерживалась рекомендованной модели (вспомним «триаду»: «свободные политические организации», «свободные профсоюзы», «свободная пресса»), В свете этого вновь открывшегося обстоятельства по-иному выглядит не только сама очерёдность, порядок создания организационных структур контрреволюции, но и их взаимодействие и иерархия.

С учётом роли ПНС совсем уже наивным выглядит миф о появлении антисоциалистической оппозиции как стихийной реакции различных слоев польского населения на ошибки властей, на деформации социализма. Да, эти ошибки и деформации были; более того, все ощутимее давало себя знать нарушение связи между ПОРП и властями, с одной стороны, и значительными массами трудящихся — с другой. Но без целенаправленной работы контрреволюционных элементов недовольство не вылилось бы в разрушительные действия, а нашло другие, может быть, острокритические, но конструктивные формы. К тому же в этих подпольных структурах простых рабочих и служащих тогда можно было пересчитать по пальцам.

Раскрытие глубоко законспирированной политической мафии, действовавшей под вывеской «Польского независимого соглашения», ещё раз подтверждает беспочвенность другой распространённой легенды: о «самоуправляемом», «независимом» характере возникших в период 1976–1979 гг. оппозиционных группировок. Становится ясным, что все эти «комитеты», «союзы», «движения», «объединения» и т. п. не представляли собой некой стихийной совокупности. Хотя это и не всегда легко прослеживается, все они вписывались в жёсткие рамки перевёрнутой пирамиды, остриём которой была всесильная ПНС.

В отличие от «Польского независимого соглашения», по поводу которого до сих пор западные средства массо-иой информации хранят гробовое молчание, учреждение в Сентябре 1976 г. «Комитета защиты рабочих» (КОР), к которому вскоре прибавилось второе название — «Комитет общественной самообороны» (КОС), получило самое широкое паблисити. И немудрено: ведь помимо всех прочих функций, КОС — КОР предписывалось служить прикрытием для ПНС.

Момент для объявления о создании КОС — КОР выбирался весьма тщательно. Вначале было решено провести «генеральную репетицию», использовав готовившееся правительством ПНР (об этом было широко известно) решение о повышении цен на некоторые продукты питания с компенсацией для значительной части трудящихся в виде увеличения зарплаты. Партийные организации, органы народной власти, профсоюзы перед принятием этих мер, в тот момент необходимых для восстановления равновесия на рынке, не разъяснили трудящимся, в силу каких объективных трудностей такие меры экономически неизбежны. Этим умело воспользовались контрреволюционеры. Будущие лидеры КОС — КОР Куронь, Модзелевский и Михник[29], исподволь направляя недовольство рабочих в нужное им русло, взяли курс на выборочные забастовки. В качестве испытательного полигона ими были избраны предприятия воеводского центра на востоке страны — Радома и варшавский тракторный завод «Урсус»[30]. Старания контрреволюционеров завершились определёнными успехами: в июне 1976 г. и в Радоме и в Варшаве прошли забастовки дезориентированных рабочих.

К сентябрю, когда было объявлено об учреждении КОС — КОР, пропагандистское обеспечение его появления, к которому приложили руку средства массовой информации Запада, сработало неплохо. В дополнение к финансовому зонтику, который был, конечно, основным защитным средством, обеспечивающим свободу действий антисоциалистической оппозиции, стратеги «операции Полония» попытались создать КОС — КОР ореол «свободной организации трудящихся». Имена и фотографии коскоровцев замелькали на страницах западных изданий.

В состав КОР в качестве членов-учредителей вошли 34 антисоциалистических деятеля[31], среди которых настоящих рабочих, как говорится «от станка», не было. «Крестным отцом» комитета, — как писала в апреле 1983 г. «Жолнеж вольности», — был Модзелевский, несмотря на то что сам оставался в тени находившихся на первом плане Куроня и Михника». Куронь наконец осуществил давно лелеемую мечту, обретя на Западе славу «вождя» движения за «обновление Польши», а Михник выступил в роли его «исполнительного директора». Именно в этом качестве он выезжал вскоре после создания КОР в Париж, где договорился с представителями ЦРУ и журнала «Культура» о совместных пропагандистских акциях и о столь необходимой финансовой и технической помощи. Заметим, кстати, что некоторым чинам католической церкви, хотя они и поддерживали явно и тайно антисоциалистическую оппозицию, претили откровенные контакты предводителей КОС — КОР с американской разведкой и её «крышей»— парижской «Культурой». Вышиньский призывал паству осторожнее относиться к тем, кто, как он выразился, «стреляет из-за парижского забора».