Крах «Операции Полония» 1980–1981 гг. - [9]
Овладение экономическим рычагом давления на руководящие польские круги позволяло западным архитекторам «тихой» контрреволюции рассчитывать на успех своего проекта. «Организационная инфраструктура» контрреволюции могла уже создаваться под защитным зонтиком западных кредитов. Вместе с тем постепенно польским властям навязывались «правила игры» в отношении растущего диссидентства. Как говорил о тех временах на научной конференции в Варшаве (февраль 1982 г.) директор Института науки о партии при ЦК ПОРП А. Косецкий, «деятельность антисоциалистической оппозиции была хорошо известна бывшему политическому руководству страны, которое, однако, стремилось выглядеть перед Западом либеральным, достойным доверия тех, кто давал Польше финансовые займы».
С помощью ведущих учёных-политологов в «мозговых центрах» США была разработана целая политико-организационная концепция, которая потом была переложена на язык чётких инструкций для антисоциалистических оппозиционеров. Согласно этой концепции «инфраструктура демократии» (читай: антипод политической системы социалистического общества) должна представлять собой триединство: «свободные политические организации», «свободные профсоюзы» и «свободная пресса». Начинать дело, естественно, следует с политических штабов, которые затем стимулируют создание «свободных профсоюзов» и «свободной прессы». Тем самым подпольем создаётся система как бы параллельных, или, другими словами, «альтернативных», структур «антивласти», дезорганизующей народное государство. В дальнейшем, в процессе «мирной» контрреволюции, они постепенно и неприметно заменяют институты социалистического государства.
Как мы увидим дальше, прослеживая ход событий 1980–1981 гг., «оригинальные идеи» теоретиков польской контрреволюции вроде Куроня, Модзелевского и Геремека[26] относительно «антигосударства» и «альтернативных» структур оказались простым пересказом тезисов, сформулированных за океаном почти десятилетием раньше.
В 1974 г. в ноябрьском номере парижской «Культуры» шла опубликована инструктивная статья «Политическая оппозиция в Польше». Она закрывала целый этап подготовительной работы по поводу уточнения целей деятельности оппозиции и средств их достижения. Здесь уже излагался конкретный «долговременный план» систематического насаждения подпольной сети. Было настоятельно рекомендовано незамедлительно приступить к сколачиванию «самоуправляемых инициативных групп», которым надлежало стать опорными пунктами будущей «антивласти». Им вменялось в обязанность выпускать собственные нелегальные издания, а также использовать для своих целей легальную печать в Польше, особенно религиозную, и официальные общественно-политические институты. Это было сигналом к действию[27]. Начался интенсивный процесс создания подпольных структур.
Как шёл этот процесс, достаточно хорошо известно. Однако не во всех подробностях. Считалось, например, что первым кирпичом в здании «альтернативных» структур стал так называемый «Комитет защиты рабочих» (КОР), созданный в сентябре 1976 г. и получивший впоследствии известность как главная пружина контрреволюционных событий 1980–1981 гг.
Но в конце 1982-го — начале 1983 г. обнаружилось, что у КОР был «хозяин» — строжайше законспирированная организация, ни разу за все время кризиса не появившаяся на открытой политической сцене. Речь идёт о «Польском независимом соглашении» (ПНС).
Она была создана в самом начале 1976 г. Организационная схема ПНС во многом воспроизводит принципы деятельности и строения масонских лож и мафии. Именно «Польское независимое соглашение» стало первым звеном в выполнении того долговременного плана организации подполья, о котором оповестил в ноябре 1974 г. журнал «Культура».
Как выясняется, ПНС осуществляла функции троякого рода: во-первых, организатора и координатора деятельности антисоциалистической оппозиции во всех её проявлениях и формах (нелегальной, полулегальной и открытой); во-вторых, политического руководителя всей подпольной сети — и на этапе подготовки контрреволюционного выступления, и во время самих событий; и, наконец, в-третьих, ПНС служила главным каналом связи польской контрреволюции с ЦРУ и другими спецслужбами.
Словом, это была предельно узкая, элитарная подпольная организация. В перспективе она должна была стать центром формирования высшей иерархии «новой Польши». «Она объединяла, — как подчеркнула в июне 1983 г. газета «Жолнеж вольности», — только избранных, преисполненных чувства превосходства над «простонародьем», что предписывало её членам готовиться к осуществлению высшей власти после реставраций капитализма в стране».
Именно «Польскому независимому соглашению» Вашингтоном поручалась задача «создания правовых и организационных рамок, гарантирующих возникновение и упрочение плюралистической демократии в Польше». Подготовленные ПНС инструктивные материалы издавались только анонимно. И лишь самый узкий круг посвящённых знал, что статьи, регулярно появлявшиеся на страницах «Культуры» без подписи, выходили из-под пера руководителей ПНС. Как писала 16 апреля 1983 г. «Жолнеж вольности», «организация под названием «Польское независимое соглашение» была решающим источником большинства организаций так называемой «демократической оппозиции» в Польше… Она тайно присутствовала во всех оппозиционных группировках».
