Краденый город - [21]

Шрифт
Интервал

– Я это, – дружелюбно начала она, – иду, лопата на плече. Все бабы, значит, идут. Мы идем.

– Да слышали уже! – крикнула с другого конца стола соседка с косой, уложенной вокруг головы.

Шурка и на косу смотреть не мог – она тоже напоминала колбаску. А соседка с косой не унималась:

– Хватит! Аппетит только портишь.

– Твой испортишь, как же, – заткнули ее.

Здесь, видно, все друг друга давно и хорошо знали.

– Она не слышала! – махнула в сторону Тани вилкой Коровья Нога. На вилке был кусок котлеты. – Слышишь? – соседка снова ткнула ее в бок. – И тут он прямо к земле – вжик! Аж кресты на крыльях видать, черные. И харю его. И все по канавам – прыг! А он – бабах! Мне только землей по спине сыпануло.

Шурка слушал с волнением.

– Самолет? Немецкий?!

Соседка кивнула. Ей льстило внимание.

– А модель какая? – не унимался Шурка. – Мессер? Юнкерс?

– Да откудова мне его, дьявола, знать? Шпионка я тебе, что ли, немецкая? Кресты только – во!

– Шурка, иди в комнату, – неожиданно прервала его тетя Вера.

Он гордо послушался.

Соседка будто не заметила.

– Ну, думаю, пришиб. Трогаю башку – нет, вроде цела.

– Где это вас так? – сочувственно спросила тетя Вера.

– Да нас за город траншеи копать возили. Тут он и вынырнул, фашист проклятый. Я не растерялась, – подхватила она историю с прерванного конца, – прыг наружу. А корову, значит, убило.

– Скажи спасибо – корову по башке двинуло, а не тебя! – захохотала соседка с треугольными бровями, еще больше раздувая ноздри.

Соседка в очках на нее покосилась. Она одна не говорила ни слова – после того, конечно, как убедилась, что бактерий не видно. И единственная из всех ела вилкой и ножом.

– Корову? – перестала жевать Таня.

– Разорвало прямо! – оживилась соседка. – Да ты ешь, ешь. У меня мяса еще полно… Все «ах», «ох»… А я думаю: чего ж добру пропадать? Хвать! На мое счастье, грузовик до города ехал. Ну что-то шоферу за подмогу пришлось отдать. Но… Припасов наделаю.

Таню передернуло. Тетя Вера сделала ей страшные глаза.

Женщина с тоской оглядела стол:

– Да вы ешьте! Ешьте! Всё ешьте! – крикнула она. И опрокинула в себя рюмку.

Лица соседей выражали разное.

– Везет некоторым, – протянула одна, скрестив руки на груди.

– Ишь ты, прямо за городом, значит, уже палят, – тихо сказал кто-то.

Все тотчас умолкли, тихо обступив эту мысль, как неразорвавшуюся бомбу.

– Но в город-то фашист не сунется! – как-то слишком громко и радостно объявил усач. И стол опять зашумел.


Даже для Бублика завернули угощение. И он тотчас залез с косточкой под диван.

– Она добрая, – сказал Бобка, слушая, как Бублик хрумкает. – Вот с Бубликом поделилась.

Шурке казалось, что он больше не захочет есть никогда.

– Она странная, – Таня вспомнила подслушанный разговор Коровьей Ноги с мужем.

Приятно было снова оказаться дома.

– Гораздо важнее, как люди поступают, а не что они при этом думают, – возразила тетя Вера. – Эта женщина могла все мясо продать потихоньку. Или даже выбросить. Но она поделилась с нами, совсем незнакомыми ей людьми. Потому что война.

– Не знаю, – пожала плечами Таня.

«Значит, война делает людей лучше?» – подумал Шурка. И понял, что принял верное решение. Так будет лучше всего.

– Ты чего? – спросил его Бобка. – Живот болит?

Глава 18

Первое объявление Шурка заметил утром у парадной. Оно шевелило лепестками, которые полагалось оторвать. «Найден плюшевый мишка, коричневый, без глаза», – строго сообщал остренький Танин почерк. Ни один лепесток с их адресом не был оторван.

«Ищи-ищи, Танечка», – беззлобно подумал Шурка.

Вечер был по-летнему светлым, когда он направлялся на чердак, перехватив железяки поудобнее. Еще одно беленькое объявление окликнуло Шурку с угла, все его бумажные пальчики тоже были на месте. Еще бы: женщина-голубь со своим сынком и мужем в голубой фуражке наверняка уже давно были у родственников. И даже успели им надоесть.

На мгновение Шурку укусила совесть. Скоро! – на бегу объяснил он ей. Совсем скоро! Скоро все будет позади. И тогда он вспомнит об этом с улыбкой.

В его жизни теперь сияла цель. Благородная. О ней крикнул Шурке со стены дома плакат. На плакате щетинились штыки. У Шурки загорелись щеки. Скоро! – как бы ответил он кричащему изображению. Скоро конец вранью и позору. Скоро подвиги и слава.

Шурка отогнул тайную доску и пролез в щель.

В сарае густо и крепко пахло дровами со всего дома. Его новый друг, Витька, уже дожидался.

– Приве-е-етик.

Шурка рассказал последние новости.

– Вот поэтому, Витька, бежать надо как можно скорее. Пока в школу не сослали.

О том, что война кончится со дня на день, говорили все. Соседи, дворник, радио.

– Первое сентября ведь прошло, – возразил Витька.

– Дурак, в школу в любой день отправить могут. А как только война кончится – тем более.

В школу не хотелось.

Он горкой высыпал спички перед своим новым другом.

Познакомились они на крыше. Витька высматривал, не блеснет ли где ракета, пущенная диверсантом. Когда Витька увидел Шурку там, на крыше, он очень обрадовался: решил, что Шурка диверсант. Было бы здорово такого поймать.

С этим Шурка был полностью согласен.

Несколько ночей они потом промерзли на крыше вместе, но зря. По небу изредка шарили прожектора – ощупывали, не летит ли немецкий самолет. А самолет все не летел. Диверсанты тоже как сквозь землю провалились.


Еще от автора Юлия Юрьевна Яковлева
Дети ворона

Детство Шурки и Тани пришлось на эпоху сталинского террора, военные и послевоенные годы. Об этих темных временах в истории нашей страны рассказывает роман-сказка «Дети ворона» — первая из пяти «Ленинградских сказок» Юлии Яковлевой.Почему-то ночью уехал в командировку папа, а через несколько дней бесследно исчезли мама и младший братишка, и Шурка с Таней остались одни. «Ворон унес» — шепчут все вокруг. Но что это за Ворон и кто укажет к нему дорогу? Границу между городом Ворона и обычным городом перейти легче легкого — но только в один конец.


Вдруг охотник выбегает

Ленинград, 1930 год. Уже на полную силу работает машина террора, уже заключенные инженеры спроектировали Большой дом, куда совсем скоро переедет питерское ОГПУ-НКВД. Уже вовсю идут чистки – в Смольном и в Публичке, на Путиловском заводе и в Эрмитаже.Но рядом с большим государственным злом по-прежнему существуют маленькие преступления: советские граждане не перестают воровать, ревновать и убивать даже в тени строящегося Большого дома. Связать рациональное с иррациональным, перевести липкий ужас на язык старого доброго милицейского протокола – по силам ли такая задача самому обычному следователю угрозыска?


Небо в алмазах

Страна Советов живет все лучше, все веселее – хотя бы в образах пропаганды. Снимается первая советская комедия. Пишутся бравурные марши, ставятся жизнеутверждающие оперетты. А в Ленинграде тем временем убита актриса. Преступление ли это на почве страсти? Или связано с похищенными драгоценностями? Или причина кроется в тайнах, которые сильные нового советского мира предпочли бы похоронить навсегда? Следователю угрозыска Василию Зайцеву предстоит взглянуть за кулисы прошлого.


Укрощение красного коня

На дворе 1931 год. Будущие красные маршалы и недобитые коннозаводчики царской России занимаются улучшением орловской породы рысаков. Селекцией в крупном масштабе занято и государство — насилием и голодом, показательными процессами и ловлей диверсантов улучшается советская порода людей. Следователь Зайцев берется за дело о гибели лошадей. Но уже не так важно, как он найдет преступника, самое главное — кого за время расследования он сумеет вытолкнуть из‑под копыт страшного красного коня…


Жуки не плачут

Вырвавшиеся из блокадного Ленинграда Шурка, Бобка и Таня снова разлучены, но живы и точно знают это — они уже научились чувствовать, как бьются сердца близких за сотни километров от них. Война же в слепом своем безумии не щадит никого: ни взрослых, ни маленьких, ни тех, кто на передовой, ни тех, кто за Уралом, ни кошек, ни лошадей, ни деревья, ни птиц. С этой глупой войной все ужасно запуталось, и теперь, чтобы ее прогнать, пора браться за самое действенное оружие — раз люди и бомбы могут так мало, самое время пустить сказочный заговор.


Каннибалы

Что мы знаем о балете? Огни рампы, балетные пачки, пуанты, легкость, воздушность, красота… Юлия Яковлева покажет нам балет (да не просто балет, а балет в Большом) таким, какой он за кулисами. Тяжелый труд, пот, мозоли, интриги. Но все это здесь не главное. Все это только вплетено в еще более интересную интригу. О том, как связан балет «Сапфиры» с африканскими алмазами, которые добывают для русского олигарха на африканских рудниках под охраной ЧВК, узнать удастся только потому, что в здание Большого театра войдут женщина с ребенком, а выйти удастся только ребенку.


Рекомендуем почитать
Люся с проспекта Просвещения или История одного побега

Веселая, почти рождественская история об умной и предприимчивой собаке Люсе, которая, обидевшись на несправедливость, совершает побег из дома. После многих опасностей и приключений покорившая сердца нескольких временных хозяев беглянка благополучно возвращается домой как раз к бою новогодних курантов.Книга предназначена для детей среднего школьного возраста.


Два трюфеля. Школьные хроники

Весёлые школьные рассказы о классе строгой учительницы Галины Юрьевны, о разных детях и их родителях, о выклянчивании оценок, о защите проектов, о школьных новогодних праздниках, постановках, на которых дети забывают слова, о празднике Масленицы, о проверках, о трудностях непризнанных художников и поэтов, о злорадстве и доверчивости, о фантастическом походе в Литературный музей, о драках, симпатиях и влюблённостях.



У самых брянских лесов

Документальная повесть о жизни семьи лесника в дореволюционной России.Издание второеЗа плечами у Григория Федоровича Кругликова, старого рабочего, долгая трудовая жизнь. Немало ему пришлось на своем веку и поработать, и повоевать. В этой книге он рассказывает о дружной и работящей семье лесника, в которой прошло его далекое детство.


Фламинго, которая мечтала стать балериной

Наконец-то фламинго Фифи и её семья отправляются в путешествие! Но вот беда: по пути в голубую лагуну птичка потерялась и поранила крылышко. Что же ей теперь делать? К счастью, фламинго познакомилась с юной балериной Дарси. Оказывается, танцевать балет очень не просто, а тренировки делают балерин по-настоящему сильными. Может быть, усердные занятия балетом помогут Фифи укрепить крылышко и она вернётся к семье? Получится ли у фламинго отыскать родных? А главное, исполнит ли Фифи свою мечту стать настоящей балериной?


Что комната говорит

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Волчье небо. 1944 год

Ленинград освобожден, Шурка и Бобка вернулись из эвакуации, дядя Яша с немой девочкой Сарой – с фронта. И вроде бы можно снова жить: ходить в школу, работать, восстанавливать семью и город, – но не получается. Будто что-то важное сломалось – и в городе, и в людях: дядя Яша вдруг стал как другие взрослые, Сара накрепко закрылась в своей немоте, а бедному Бобке все время смешно – по поводу и без… Шурка понимает, что нужно во что бы то ни стало вернуть Таню, пусть даже с помощью Короля игрушек, – но какую цену он готов за это заплатить? «Волчье небо» – четвертая из пяти книг цикла «Ленинградские сказки».