Козлиная песнь - [70]
Я вошла в хлев и стала рассматривать его обитательниц. Они ели крупно гранулированный корм из желоба, похожего на водосточный. Чтобы достать до него, они просовывали головы между прутьями решетки, после чего фермер, здоровый молодой парень, нажимал на рычаг, так что нэнни уже не могли высвободить голову, пока фермер этот рычаг не отпускал. У некоторых обитательниц хлева были отпилены рога, шкура у всех была желтоватая или белая. Между ними туда-сюда ходил длинношерстный дьявол, который своевременно не просунул голову через решетку и теперь довольствовался тем, что обнюхивал своих жующих дамочек сзади. Это был отвратительный злой гном, с малюсенькой головкой, выпуклой носовой костью, обвислыми ушами и коварными глазками. С подбородка у него свисала густая, мокрая от мочи борода. Запах от него шел такой же, как от того кавалера, которого я знала в прежней жизни, думаю, из-за запаха-то я и решила все же заговорить с хозяином этой фермы и попросить показать мне то создание, которое, как я надеялась, спасет и тебя, и меня.
Я думала, что фермер уже поставил эту девочку отдельно от других и что она окажется воплощенным божеством, но нет, она тоже была белой и ела свой корм из желоба вместе с остальными. Вместо рогов у нее на голове красовались желтоватые пеньки высотой сантиметров десять. Между задними ногами, которые она широко расставляла в форме буквы «О», находилось розовое с коричневыми пятнами вымя асимметричного покроя: один молочный мешок был большой и полный, другой — маленький и пустой.
— Уж как у кого выросло, так и носим, — ответил фермер, когда в разговоре о цене я указала ему на этот недостаток. От моих претензий по поводу пожилого возраста моей будущей подопечной он тоже просто-напросто отмахнулся своей пышущей здоровьем ручищей. В конце концов я купила 31‑ю, у которой, как и у всех остальных, вместо имени был номер, за двести шестьдесят пять гульденов.
Готовая к бою, я сцепила ремни друг с другом, один конец надела на шею 31‑й, а другой взяла в руку. Столпившиеся вокруг посетители фермы неодобрительно пробормотали что-то в мой адрес, когда я попыталась стронуть свою покупку с места словами «come on, fucking bastard». Потом я сунула ей под нос кусок хлеба, и она послушно вышла за мной на улицу, но там расставила ноги и наотрез отказалась продвинуться дальше хоть на один сантиметр. Фермер и все прочие стояли руки в боки и наблюдали, как я с помощью второго куска хлеба уломала 31‑ю пройти еще пять-десять метров, до большого куста сирени. Там я дам ей полакомиться вкусными листьями, думала я, а потом постараюсь дотащить ее до следующего куста метрах в ста от этого, так мы и будем передвигаться все большими перебежками от одного соблазнительного блюда к другому. Однако животное совершенно не заинтересовалось сиренью, наверное, никогда ее не пробовало. Только вытащив из полиэтиленового мешочка еще один кусок булки, я заставила ее двинуться дальше; в результате к тому моменту, как мы с грехом пополам исчезли из поля зрения фермера и компании, мешочек был совершенно пуст.
Зато теперь я могла тянуть ее за ремень изо всех сил. Я проволокла ее по всему парку, мимо стриженых лужаек, окруженных деревьями, и прудов с лодками; «Забавная у тебя собачка!» — кричали мне люди из лодок, видя, как я тащу мою 31‑ю. 31‑я ни на минуту не переставала блеять. Если я, чтобы немножко отдохнуть, привязывала ее к дереву, она принималась так бешено бегать вокруг ствола, что несколько раз чуть сама себя не задушила. Трава на газонах тоже ничуть ее не интересовала, и когда мы наконец вышли из ворот парка, я в первой же булочной купила ей два батона.
В городе 31‑я беспрестанно озиралась, поворачивала уши то в одну, то в другую сторону и нервно вздрагивала от каждого звука и каждого движения. Что меня порадовало, так это ее реакция на собак: она отважно пригибала голову к земле, словно собиралась бодаться; собаки с лаем вставали на задние лапы, а хозяева в отчаянии тянули их за поводок прочь. Может быть, она все-таки настоящая?
Дома я долго-долго звонила в дверь, пожалуй, надеялась, что ты сбежишь вниз по лестнице, распахнешь дверь во всю ширь и засияешь от радости, увидев нас двоих. Позвонив в последний раз, я полезла в карман за ключом. 31‑я прижалась к моим коленям, такая усталая, что ей было даже не до пакета с хлебом, хотя он висел прямо у нее под носом. Она покорно перешагнула следом за мной через порог и для разнообразия прекратила блеять.
Из холла я закричала вверх, обращаясь к лестнице, поднимавшейся до третьего этажа:
— Йоделийойо, ты дома? У меня для тебя колоссальный сюрприз!
Не услышав ответа, я позвала тебя еще несколько раз. Издалека донеслись какие-то звуки, на третьем этаже открылась дверь и из-за нее показалось твое лицо. К сожалению, я не могла рассмотреть твоего выражения, ты стоял слишком высоко. Ты немного подождал, потом вышел из-за двери полностью, потом начал медленно, ступенька за ступенькой, спускаться по цветной капусте вниз. На пятую ступеньку снизу ты сел, громко вздохнул, поставил локти на колени и уперся подбородком в ладони.
Решили похитить богача? А технику этого дела вы знаете? Исключительно способный, но бедный Рамеш Кумар зарабатывает на жизнь, сдавая за детишек индийской элиты вступительные экзамены в университет. Не самое опасное для жизни занятие, но беда приходит откуда не ждали. Когда Рамеш случайно занимает первое место на Всеиндийских экзаменах, его инфантильный подопечный Руди просыпается знаменитым. И теперь им придется извернуться, чтобы не перейти никому дорогу и сохранить в тайне свой маленький секрет. Даже если для этого придется похитить парочку богачей. «Украсть богача» – это удивительная смесь классической криминальной комедии и романа воспитания в декорациях современного Дели и традициях безумного индийского гротеска. Одна часть Гая Ричи, одна часть Тарантино, одна часть Болливуда, щепотка истории взросления и гарам масала.
Захватывающие, почти детективные сюжеты трех маленьких, но емких по содержанию романов до конца, до последней строчки держат читателя в напряжении. Эти романы по жанру исторические, но история, придавая повествованию некую достоверность, служит лишь фоном для искусно сплетенной интриги. Герои Лажесс — люди мужественные и обаятельные, и следить за развитием их характеров, противоречивых и не лишенных недостатков, не только любопытно, но и поучительно.
В романе автор изобразил начало нового века с его сплетением событий, смыслов, мировоззрений и с утверждением новых порядков, противных человеческой натуре. Всесильный и переменчивый океан становится частью судеб людей и олицетворяет беспощадную и в то же время живительную стихию, перед которой рассыпаются амбиции человечества, словно песчаные замки, – стихию, которая служит напоминанием о подлинной природе вещей и происхождении человека. Древние легенды непокорных племен оживают на страницах книги, и мы видим, куда ведет путь сопротивления, а куда – всеобщий страх. Вне зависимости от того, в какой стране находятся герои, каждый из них должен сделать свой собственный выбор в условиях, когда реальность искажена, а истина сокрыта, – но при этом везде они встречают людей сильных духом и готовых прийти на помощь в час нужды. Главный герой, врач и вечный искатель, дерзает побороть неизлечимую болезнь – во имя любви.
Роман выходца из семьи рыбака, немецкого писателя из ГДР, вышедший в 1956 году и отмеченный премией имени Генриха Манна, описывает жизнь рыбацкого поселка во времена кайзеровской Германии.
Новая книга от автора «Толерантной таксы», «Славянских отаку» и «Жестокого броманса» – неподражаемая, злая, едкая, до коликов смешная сатира на современного жителя большого города – запутавшегося в информационных потоках и в своей жизни, несчастного, потерянного, похожего на каждого из нас. Содержит нецензурную брань!
В основе первого романа лежит неожиданный вопрос: что же это за мир, где могильщик кончает с собой? Читатель следует за молодым рассказчиком, который хранит страшную тайну португальских колониальных войн в Африке. Молодой человек живет в португальской глубинке, такой же как везде, но теперь он может общаться с остальным миром через интернет. И он отправляется в очень личное, жестокое и комическое путешествие по невероятной с точки зрения статистики и психологии загадке Европы: уровню самоубийств в крупнейшем южном регионе Португалии, Алентежу.