Кожа - [34]
Хоуп допрашивали: Задающий вопросы задавал, Говорящий на английском переводил с толстым акцентом, Хоуп отвечала, Говорящий отвечал за нее на русском, Задающий вопросы записывал в книжку, почти такую же, в которую записывали ответы бывшего Хозяина Хоуп. Кто она, откуда, на каком корабле приплыла, кто ее хозяин. Хоуп отвечала на вопросы до «хозяина», но тут разозлилась, принялась повторять, почти петь, что нет у нее хозяина, потому что Главный русский хозяин освободил работающих с ее кожей на этой земле. Говорящий на английском перевел. Задающий вопросы замолчал. Хоуп тоже перестала петь. Втроем они посидели в тишине. Задающий вопросы вдруг вырвал страницу, в которую записывал все про Хоуп. Вторую ее половинку, пока пустую, на другом конце книжки тоже вытащил. Бросил бумажки в печь. Говорящий на английском спокойно зевал. Хоуп удивлялась. Задающий вопросы еще раз осмотрел стол с вещами. Забрал себе капитанские стекла, сказал что-то Говорящему на английском. Тот подошел к столу, сон– но поглядел на оставшиеся вещи. Полистал книжку Хоуп с записанными туда текстами. Почитал тексты, но вяло, не находясь наяву. Хоуп почувствовала, что для Говорящего на английском полусонное существование – просто способ выжить в Дикой и холодной стране. А ее стихотворения могут его разбудить. Зачем ему это. И больше половины страниц исписано. Правда, хорошая кожа на обложке. Говорящий на английском трогал ее пальцами. Можно тоже вырвать и сжечь будящие тексты. Но это вырывание было резким, требующим решительности, ответственности действием. Говорящий на английском положил книжку Хоуп обратно на стол. Но забрал кусок графита в дереве. Задающий вопросы уже будто хотел уходить, но тут снова посмотрел на Хоуп и сказал что-то Говорящему на английском. Тот перевел, что Задающий вопросы просит Хоуп снять ее серое теплое пальто. Хоуп снова сказала, что она неработающая. Задающий вопросы теперь посерел злым лицом и потянул к телу Хоуп ладони с круглыми косточками. Она дернулась назад, выдохнула, расстегнула пуговицы из корабельной веревки и сняла пальто из серых матросских одеял. Под ним было другое, темно-зеленое, нарядное, но мало теплое. Оно не интересовало Задающего вопросы. Хоуп протянула ему одеяльное пальто. Оно подходило его средней дочери по размеру. Он забрал его и ушел. Сонно выплыл дальше Говорящий на английском. Хоуп сложила в сумку оставшуюся ей книжку с текстами. Таможенные вывели неработающую из тюрьмы на поверхность.
Хоуп сразу захотела назад в комнату для допросов и даже просто в каменную комнату. Здесь, снаружи, было в сто крат холоднее. Она поглядела на кожу своих рук, самосшитые варежки Хоуп забыла в тюрьме, теплую маску для лица оставила Робу и Алисе. Через лицо и руки морозный ветер сразу залез Хоуп под ткани, будто и не было на ней двух слоев белья, носков, рубашек и юбок. Еще через две минуты он залез Хоуп под кожу. Спина выла от боли на поверхности и внутри. Или просто ветер так громко обдувал остров и Хоуп вместе с ним. Среди серых камней крепости не виднелось людей. Хоуп не понимала, куда они все делись. Людей нужно было найти, чтобы выжить. Или того самого Медведя. Хоуп, скрюченная, пошагала по булыжникам. Вокруг нее идеально прямыми телами выстраивались дома-близнецы. Хоуп казалось, она снова ступает маленькая среди рядов сахарного леса. Не виднелось ни души. «Наверное, все умерли от холода», – спокойно решила Хоуп. Она принялась одну за другой толкать встречающиеся ей двери. Каждая оказывалась запертой. Окна были темные. Закончилась линия улицы, вместе с ней дома и двери.
Ветер сидел у Хоуп в ушах. Она стояла на лысых, бесснежных булыжниках. На самом большом из них посреди улицы мелом расчертили три стрелки в разные стороны и подписали слова. Под булыжником валялся разгрызенный быстрым воздухом изначальный указатель из дерева с тремя указателями-стрелками. Хоуп подумала, что они – начала каких-то стихов, которые она не может написать, потому что не знает языка. Можно было пойти вправо, влево или прямо в каменный полусвод. Названий на камне Хоуп не понимала. Она шагнула прямо: слово, туда указывающее, включало в себя имя ее матери. Как только Хоуп вышла из каменного свода, на нее наехала лошадь с пристегнутой коробкой на колесах.
Хоуп проснулась. Потому что выспалась, а не оттого, что трясло и качало. Она подумала, что Голд, нося-качая ее на своем теле, подготовила дочь к путешествию по этой незаканчивающейся стране. Они ехали уже неделю. Сначала в коробке с полозьями по замерзшему морю. Хоуп думала о том, что лошади не выплывут точно, если лед треснет. На берегу они пересели в коробку на колесах. Хоуп специально потопталась по началу большой земли, чтобы точно уже стать неработающей, свободной. Хоуп поглядела в сторону каменных крепостных зубов и соломинок кораблей. В одном из них оставались Алиса и Роб ждать своего Хозяина. Снег лежал неравномерно, как белое одеяло с дырами, дорога была черная и ледяная. Плечо и рука болели при движении, но заживали.
Хоуп повезло. Она очнулась в гостиничной комнате и увидела, как одна женщина с белой кожей бьет рукой другую белую женщину по щекам. Женщины были похожи, как родственницы, – невысокие, округлые, сероволосые. Бьющая – старшая и одетая как неработающая. Избиваемая – младшая, годящаяся бьющей в дочери, одетая как полуработающая или работающая. Хоуп потом узнала, что неработающая лупила работающую за то, что она отказывалась переодеть Хоуп и обработать ее синяки и ссадины, так как боялась к ней прикоснуться из-за ее цвета кожи. Она плакала, не прикрывалась руками, а размазывала ими слезы по красным щекам, качала головой. Пришел Лечащий человек, не из Дикой и холодной страны, как поняла Хоуп. Он посмотрел на нее так, как смотрели надзирающие на работающих на плантациях, но обработал ее ссадины и синяки. Неработающая говорила на разваливающемся английском и заменяла забытые слова на русские прямо посреди фразы. Вместе с тем она разговаривала с такой интонацией, будто делала торжественное объявление. Неработающая гордо рассказала, что ее воспитывала в раннем детстве женщина из Британии. Хоуп вспомнила, что это та страна, откуда давно приехала семья Хозяина Голд, ранние родственники ее собственных пра-бывших Хозяев, вероятно, ранние родственники ее бывшего Хозяина и, возможно, очень многих хозяев ее прошлой страны.
Евгения Некрасова — писательница, сценаристка. Её цикл прозы «Несчастливая Москва» удостоен премии «Лицей». В новом романе «Калечина-Малечина», как и во всей прозе Евгении Некрасовой, соединяются магический реализм, фольклор и эксперимент, чувствуется влияние Гоголя, Ремизова, Платонова, Петрушевской. Девочка Катя живёт с родителями в маленьком городе на 11 этаже обычного панельного дома. Миру вокруг Катя не нужна: «невыросшие» дразнят, а у «выросших» нет на неё сил и времени. И Катя находит для себя выход… Но тут вмешивается Кикимора, живущая за плитой на кухне.
Евгения Некрасова – писательница, сокураторка Школы литературных практик. Цикл прозы «Несчастливая Москва» удостоен премии «Лицей», а дебютный роман «Калечина-Малечина» и сборник рассказов «Сестромам» входили в короткие списки премии «НОС». Новый сборник «Домовая любовь» – это рассказы, повести и поэмы о поиске своего места, преодолении одиночества и сломе установок; своего рода художественное исследование дома и семьи. Как и в предыдущих книгах, в изображение российской повседневности встроены фольклорные мотивы. «Магический реализм нас обманул.
Писательница и сценаристка Евгения Некрасова родилась в 1985 году. Окончила Московскую школу нового кино. Её цикл прозы «Несчастливая Москва» удостоен премии «Лицей» (2017), роман «Калечина-Малечина» вошёл в шортлисты премий «НОС» (2018), «Национальный бестселлер» (2019) и «Большая книга» (2019), лонг-лист «АБСпремии».Книгу рассказов «Сестромам. О тех, кто будет маяться» населяют люди, животные и мифические существа. Четыре кольца охраняют Москву, да не всегда спасают; старуха превращается в молодую женщину, да не надолго.
Евгения Некрасова родилась в 1985 году в городе Капустин Яр Астраханской области. Выросла в Подмосковье. Окончила сценарный факультет Московской школы нового кино (МШНК). Печаталась в журналах «Знамя», «Новый мир», «Урал», «Волга», «Искусство кино», «Сценарист». Финалист фестиваля молодой драматургии «Любимовка» (2014), лонг-листер (2015). Лонг-листер конкурса «Первая читка»-2015 в рамках Х Фестиваля им. А. Володина. Лауреат литературной премии «Лицей» (2017). Живет в Москве. Опубликовано в журнале: «Волга» 2017, № 5-6.
Случается так, что ничем не примечательный человек слышит зов. Тогда он встаёт и идёт на войну, к которой совершенно не приспособлен. Но добровольцу дело всегда найдётся.
Прошли десятки лет с тех пор, как эпидемия уничтожила большую часть человечества. Немногие выжившие укрылись в России – последнем оплоте мира людей. Внутри границ жизнь постепенно возвращалась в норму. Всё что осталось за ними – дикий первозданный мир, где больше не было ничего, кроме смерти и запустения. По крайней мере, так считал лейтенант Горин, пока не получил очередной приказ: забрать группу поселенцев за пределами границы. Из места, где выживших, попросту не могло быть.
Неизвестный сорняк стремительно оплетает Землю своими щупальцами. Люди, оказавшиеся вблизи растения, сходят с ума. Сама Чаща генерирует ужасных монстров, созданных из убитых ею живых организмов. Неожиданно выясняется, что только люди с синдромом Дауна могут противостоять разрушительной природе сорняка. Институт Космических Инфекций собирает группу путников для похода к центру растения-паразита. Среди них особенно отличается Костя. Именно ему предстоит добраться до центрального корня и вколоть химикат, способный уничтожить Чащу.
После нескольких волн эпидемий, экономических кризисов, голодных бунтов, войн, развалов когда-то могучих государств уцелели самые стойкие – те, в чьей коллективной памяти ещё звучит скрежет разбитых танковых гусениц…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Человек — верхушка пищевой цепи, венец эволюции. Мы совершенны. Мы создаем жизнь из ничего, мы убиваем за мгновение. У нас больше нет соперников на планете земля, нет естественных врагов. Лишь они — наши хозяева знают, что все не так. Они — Чувства.