Ковчег - [15]
Столько стояла самая крутая машина «Волга», а в их селе была только одна легковая машина, да и та «Запорожец». Юный философ неторопливо продолжал:
- Плохая жена конечно меньше.
– На много?
- Сильно меньше.
- А как их оценивают, – шумно поинтересовался Сашка. - Какие критерии?
- Всё просто. Чем больше у девушки образования, тем меньше она стоит. Откуда-то с гор, ни одного дня не ходившая в школу невеста, самая лучшая. Она будет хорошей матерью и хозяйкой, во всём будет подчиняться мужу!
Рашид плотоядно закрыл глаза, словно представляя такую девушку, сладкую, словно бухарская дыня и рассыпчатую, как ташкентский плов...
- А женщина окончившая институт ничего не стоит, – закончил он жизненную лекцию. - Ни копейки...
- Не может быть!
Александр надолго замолчал. От изумления он ничего не смог ответить на проверенную веками мудрость Востока.
Время тогда было такое. На дворе истории отдыхали застойные, они же застольные годы. Советский Союз, почувствовав всю прелесть жизни на нефтедоллары, доживал последнее десятилетие. Внешне всё выглядело монументально.
- Советская власть на века! - съезды КПСС в очередной раз подводили итоги и намечали цели. Престарелые лидеры страны награждали друг друга очередными наградами, к очередному юбилею и умирали по очереди, как будто передавали олимпийскую эстафету. В магазинах страны начали исчезать продукты, зато холодильники всегда были забиты до упора...
"Цеховики" используя неповоротливость государственной промышленности, наживали и проигрывали в карты миллионные состояния. Советский народ приучался жить в тени. Многим эта способность пригодится позднее, когда на обломках страны будут расцветать независимые государства и финансовые империи.
- Не может быть! - расскажи тогда Сашке такое будущее, он бы, конечно, не поверил. Как не поверил советам случайного знакомого. Только через двадцать лет, возмужав и приватизировав металлообрабатывающий заводик, он согласился с ним. Пережив несколько неудачных браков с образованными и гламурными девушками, он понял, что логика в словах Рашида была. Да ещё какая!
10
- Извините, не помню Вашего имени и отчества! – признался Сотников, обращаясь к стоящему рядом пожилому мужчине. - Фамилию, кажется, Григорьев…
- Иван Петрович. – Представился тот и деловито осмотрелся по сторонам.
- А я Александр Николаевич. – Улыбнувшись, назвался Сотников. - Приятно познакомиться лично!
- Я помню, очень приятно! – ответил Григорьев.
После взаимного обмена дежурными любезностями возникла небольшая пауза. Сотников думал, как лучше построить предстоящий осмотр помещений. У Ивана Петровича болела нога, и он больше всего хотел присесть куда–нибудь…
- Вы не ранены? – спросил вежливый Сотников. - Я заметил, что Вы хромаете.
- Нет, просто упал, когда бежал сюда.
- Так может, отложим осмотр? – предложил бывший директор.
- Нет, давайте начнём, – не согласился Григорьев. - Времени мало, кто знает, что может произойти. Мне будет спокойнее, если ещё будут люди знакомые с устройством убежища.
Сотников кивнул головой, и они медленно пошли по гулкому, мрачному коридору, ведущему вглубь неизвестности. Иван Петрович шёл медленно, хромая и монотонно рассказывал:
- Убежище построено в шестидесятых годах прошлого века. Рассчитано на укрытие в случае ядерного взрыва тысячи человек. Обеспечивает полностью автономное существование. В убежище предусмотрено альтернативное снабжение водой, электричеством, воздухом.
- Отлично. – Прервал его Сотников. - Значит, мы легко сможем пережить, пока наши не подойдут?
- Не совсем…
- А в чём дело?
Григорьев протестующе поморщился. Он не любил когда его перебивали, пусть и старший по положению. Потом сказал:
- Не так всё хорошо…
– Говорите же.
- Я неоднократно писал Вам докладные записки, в которых указывал на бедственное положение убежища. - Он осуждающе посмотрел на владельца завода. - Имущество подотчётное городскому управлению гражданской обороны расхищалось. Необходимые закупки не проводились.
- Знаю, знаю, – нетерпеливо отмахнулся Александр Николаевич. - Кто же мог подумать, что убежище нам понадобиться?
- Вот видите даже сейчас, Вы отмахиваетесь от меня, как от назойливой мухи, – немного обиделся Григорьев. - А от моих знаний зависит не только Ваша жизнь…
- Извините, – искренне покаялся Сотников. - Был неправ, но что уж ворошить прошлое? Давайте думать, как жить дальше.
Иван Петрович рубанул рукой, подводя черту под прошлым. Следующие полчаса он показывал помещения убежища, одновременно рассказывая об их устройстве. Они осмотрели систему воздухоочистки, отсекающую доступ воздуха с поверхности в случае химического или другого заражения. Зашли в отсек, где размещался дизельный генератор. Он должен обеспечить снабжение электричеством, если перестанут функционировать внешние источники. Там ощутимо пахло соляркой и машинным маслом. Даже не верилось, что тишину Убежища когда–нибудь, сможет разорвать звук его голоса:
- Слава Богу!
- Хорошие новости?
– У нас есть топливо. - Признался начальник гражданской обороны. - Я никому не говорил, что ещё с советских времён ёмкость для топлива генератора полна.
Мы расстались с Григорием Мелеховым, в тот момент, когда он вернулся на родной хутор. А как сложилась дальше его судьба? судьба его родных и близких?Читайте об этом в новом романе Владимира Шатова "Дон течёт к морю".
Гитлеровцам так и не удалось вырваться из Сталинградского котла. Окружением и разгромом закончилась для них Сталинградская битва. За ней отгремела Курская и покатился фронт на Запад. А с ним и наши герои, что закончили свой боевой путь в Берлине. Пришла пора возвращаться домой. Как встретит их Родина и как сложатся их судьбы в послевоенное время. Читайте заключительную книгу эпического романа Владимира Шатова "Дон течёт к морю".
Яростным пламенем заполыхала на берегах Волги Сталинградская битва. Насмерть стоят защитники города. И не причём здесь "Приказ № 227" "Ни шагу назад". Просто знают они, что за Волгой для них земли нет.Перепутаны и без того непростые судьбы наших героев. Опалены сражением. В пылающем Сталинграде находит Григорий Мелехов старшего сына. И там же теряет его в горниле войны...
Продолжение романа Владимира Шатова "Дон течёт к морю". Началась Великая Отечественная война. Мелехов, Кошевой, Шелехов и другие казаки на фронте. Воюют с немцами, как и в Первую Мировую. Им приходится отступать и на казачьи земли приходят оккупанты. До тех пор, пока не выйдет знаменитый Приказ № 227 "Ни шагу назад!".
…Я не помню, что там были за хорошие новости. А вот плохие оказались действительно плохими. Я умирал от чего-то — от этого еще никто и никогда не умирал. Я умирал от чего-то абсолютно, фантастически нового…Совершенно обычный постмодернистский гражданин Стив (имя вымышленное) — бывший муж, несостоятельный отец и автор бессмертного лозунга «Как тебе понравилось завтра?» — может умирать от скуки. Такова реакция на информационный век. Гуру-садист Центра Внеконфессионального Восстановления и Искупления считает иначе.
Сана Валиулина родилась в Таллинне (1964), закончила МГУ, с 1989 года живет в Амстердаме. Автор книг на голландском – автобиографического романа «Крест» (2000), сборника повестей «Ниоткуда с любовью», романа «Дидар и Фарук» (2006), номинированного на литературную премию «Libris» и переведенного на немецкий, и романа «Сто лет уюта» (2009). Новый роман «Не боюсь Синей Бороды» (2015) был написан одновременно по-голландски и по-русски. Вышедший в 2016-м сборник эссе «Зимние ливни» был удостоен престижной литературной премии «Jan Hanlo Essayprijs». Роман «Не боюсь Синей Бороды» – о поколении «детей Брежнева», чье детство и взросление пришлось на эпоху застоя, – сшит из четырех пространств, четырех времен.
Hе зовут? — сказал Пан, далеко выплюнув полупрожеванный фильтр от «Лаки Страйк». — И не позовут. Сергей пригладил волосы. Этот жест ему очень не шел — он только подчеркивал глубокие залысины и начинающую уже проявляться плешь. — А и пес с ними. Масляные плошки на столе чадили, потрескивая; они с трудом разгоняли полумрак в большой зале, хотя стол был длинный, и плошек было много. Много было и прочего — еды на глянцевых кривобоких блюдах и тарелках, странных людей, громко чавкающих, давящихся, кромсающих огромными ножами цельные зажаренные туши… Их тут было не меньше полусотни — этих странных, мелкопоместных, через одного даже безземельных; и каждый мнил себя меломаном и тонким ценителем поэзии, хотя редко кто мог связно сказать два слова между стаканами.
Пути девятнадцатилетних студентов Джима и Евы впервые пересекаются в 1958 году. Он идет на занятия, она едет мимо на велосипеде. Если бы не гвоздь, случайно оказавшийся на дороге и проколовший ей колесо… Лора Барнетт предлагает читателю три версии того, что может произойти с Евой и Джимом. Вместе с героями мы совершим три разных путешествия длиной в жизнь, перенесемся из Кембриджа пятидесятых в современный Лондон, побываем в Нью-Йорке и Корнуолле, поживем в Париже, Риме и Лос-Анджелесе. На наших глазах Ева и Джим будут взрослеть, сражаться с кризисом среднего возраста, женить и выдавать замуж детей, стареть, радоваться успехам и горевать о неудачах.
«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!
«Суд закончился. Место под солнцем ожидаемо сдвинулось к периферии, и, шагнув из здания суда в майский вечер, Киш не мог не отметить, как выросла его тень — метра на полтора. …Они расстались год назад и с тех пор не виделись; вещи тогда же были мирно подарены друг другу, и вот внезапно его настиг этот иск — о разделе общих воспоминаний. Такого от Варвары он не ожидал…».