Коварный камень изумруд - [93]
О'Вейзи собрал обломки и под изумлённым взором Бенкендорфа свалил обломки в угол кабинета, а себе взял новый стул из тех, что стояли рядком повдоль стены. Поставил стул рядом с Егоровым и осторожно сел. Стул выдержал огромного ирландца.
— Струмилин! — в ярости проорал Александр Христофорович. — Поди сюда!
В кабинет из-за плотной, тяжёлой шторы, что висела слева от стола Бенкендорфа, вышел сухонький, но ещё энергичный старичок. Там, видимо, имелась потайная дверь в другое помещение.
— Чего изволите, ваше превосходительство?
— Вот этого, который ломает мне тут стулья, отконвоируй пока в подвал... скамейки там гнуть...
О'Вейзи немедленно поднялся со стула. На такую дисциплину Бенкендорф поощрительно крякнул.
— А подождите выполнять приказание, господин Струмилин, — тотчас поднялся со своего стула и Егоров. — Вы ведь служили помощником по управлению делами у подполковника Булыгина, начальника транспортного отдела её величества тайной экспедиции. Вас звать — Николай Ермилович. Вы тогда были поручиком, как и я. Представляться не стану, сами вспомните меня, особого курьера экспедиции Александра Дмитриевича Егорова.
Струмилин осоловело переводил взгляд с Егорова на своего начальника.
— Ну-ну, — кивнул своему подчинённому Бенкендорф, — попробуй, Струмилин, узнай этого человека. Двадцать лет прошло. Так можно и лешего за медведя признать.
— Разрешите, ваше превосходительство, я схожу в архив. Там среди дел господина Шешковского мне встречалось и дело моего бывшего сослуживца Егорова Александра Дмитриевича.
— Иди! — велел удивлённый Бенкендорф. — А я пока... пока современными делами займусь. Ты садись, — приказал он О'Вейзи. — Не стану тебя пока гнать в подвал. Ведёшь ты себя тихо... Только стулья больше не ломай, стулья — инвентарь казённый.
О'Вейзи тихо сел на край своего нового стула.
Его превосходительство, будучи в назревающем злобствовании, поскольку приблизилось время обеда, а подследственные ему попались вроде как иноземцы и, может быть, иноземцы не простые... решил просто занять время... Выполнить до обеда свой урок, а дальше — дело себя покажет... Да, кажись, иноземцы не простые, а с большим влиянием в столице империи, или при больших деньгах. Что тоже есть большая сила против его Службы. Бенкендорф задумал просто накидать этому Егорову разных вопросов, какие в голову придут. А потом придёт и время обеда... а иноземцев, по закону, накормят рыбным варевом в подвале тайного департамента... И все будут довольны...
Надо было работать много, умело и результативно, ибо, как догадывался Бенкендорф, позади него, за спиной, упрямо маячил вечный его вражина генерал от инфантерии Аракчеев. И нынешнего места, что занимал Бенкендорф, Аракчеев желал исступлённо. Посему Бенкендорфу и приходилось тянуть служебную лямку не как бурлаку, вполнатяга, а как вятскому битюгу под жгучими вожжами кучера. Надо было работать, делать то, что пока никто в империи делать не умел. А то ведь Аракчеев... стул под ним подломит... солдафон бешенный!
— Да-с! А сообщите-ка мне, дражайший господин Егоров, — не встречалось ли вам имя... — тут взгляд Бенкендорфа упал на пачку допросных листов Черкутинского, — не попадалось ли вам там, в Америках, имя такого барона Халлера?
— Попадалось, ваше превосходительство. Мало того, вчера я лично видел момент его отплытия на английском корвете от первого причала Балтийского порта. Барона Халлера изволил провожать в Англию... или ещё куда... генерал Савва Прокудин... Тоже мой бывший сослуживец...
Тут Бенкендорф поднял палец, призывая Егорова помолчать, дабы занести его слова на новый допросный лист.
Слова записал. И после этого стал нечаянно улыбаться при последующем разговоре. Ибо у него нашёлся крючок на барона Халлера! Вот он, сидит тут, большой крючок, крепкий!
— Продолжим. А кто таков этот барон Халлер? И что он делает в пределах нашего государства? Можете ответить?
— Проживание он имеет в Америке, в городе Новый Йорк. Состоит на службе у... воров и бандитов, у разных там американских заговорщиков, основной план которых как минимум отрезать от России Сибирь.
— Как отрезать? Откуда знаете?
— А так отрезать. Восстанием сибирского народа и с американской военной помощью. А откуда это знаю? Как не знать. Ведь я, будучи председателем «Американо-Русской Акционерии» изволил проживать в доме одного из заговорщиков по фамилии Зильберман. Он являлся мне тестем...
Бенкендорф хлопнул ладонью по столу:
— Так что же вы мне здесь два часа сказывали сказочки про работу грузчиком в американском порту, про своё кандальное прошлое в Америке? Про ваше огромное желание накопить там золота, купить корабль и вернуться в Россию? Почему не говорили мне про барона Халлера?
— А потому не говорил, ваше превосходительство, что вы и не спрашивали... Да и потом, на мне, каюсь, висит дело о дезертирстве со службы, что есть не иначе как измена Родине. Хоть я не дезертировал и той измены не совершал, но доказать такого факта не могу...
В кабинете тихо появился Струмилин с потрёпанной серой папкой в руках. Подошёл к столу своего начальника, развернул перед его глазами папку, переложил листы:
XVI век. Время правления Ивана Грозного в России и Елизаветы II в Англии – двух самодержцев, прославившихся стремлением к укреплению государственности и завоеванию внешних территорий.На Западе против русского царя зреет заговор. К Ивану Грозному прибывает английский посол, капитан Ричардсон. Причем едет он якобы с Севера, обогнув Скандинавские страны и потерпев кораблекрушение в Белом море. Однако в действительности целью путешествия Ричардсона было исследование проходов к Обской губе, через которую, поднявшись по Оби и Иртышу, английские негоцианты собирались проложить путь в Китай, а в перспективе – отнять у Московии Сибирь.
В XV веке во времена правления Ивана Третьего русский путешественник Афанасий Никитин отправился с торговыми целями в опасное странствие. Его скитания затянулись на шесть лет, он «три раза все деньги терял и пять раз с жизнью прощался», но оставил путевые записи «Хождение за три моря» — замечательное описание своего похода. Царь прочитал этот путевой дневник и отправил «по следам» Никитина молодых и энергичных псковских купцов. Об их приключениях в Средней Азии и Китае рассказывает роман «Янтарная сакма».
Книга «Детские годы в Тифлисе» принадлежит писателю Люси Аргутинской, дочери выдающегося общественного деятеля, князя Александра Михайловича Аргутинского-Долгорукого, народовольца и социолога. Его дочь княжна Елизавета Александровна Аргутинская-Долгорукая (литературное имя Люся Аргутинская) родилась в Тифлисе в 1898 году. Красавица-княжна Елизавета (Люся Аргутинская) наследовала героику надличного военного долга. Наследуя семейные идеалы, она в 17-летнем возрасте уходит добровольно сестрой милосердия на русско-турецкий фронт.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».
Конец IX века. Эпоха славных походов викингов. С юности готовился к ним варяжский вождь Олег. И наконец, его мечта сбылась: вместе со знаменитым ярлом Гастингом он совершает нападения на Францию, Испанию и Италию, штурмует Париж и Севилью. Суда норманнов берут курс даже на Вечный город — Рим!..Через многие битвы и сражения проходит Олег, пока не поднимается на новгородский, а затем и киевский престол, чтобы объединить разноплеменную Русь в единое государство.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.