Коварный камень изумруд - [92]
— Такого не бывало на Руси со времён Рюрика! — возмутился государь. — Добровольно деньги отдают только при карточной игре. Или отдают гадалке. Или в кабаке...
— А мы, государь, под вашим патронатом создадим такие условия, когда народ станет деньги отдавать государству добровольно, и даже получать за это... тоже деньги! Не водку, не гадальное враньё, не счастливый карточный случай будут получать люди, а чистейшие деньги. Как бы плату за доверие к ним государства нашего...
— Ты, Дмитрий Александрович, никак суёшь мне проект обычной ссудной лавки? Пошто так?
— Ваше величество! Мне даже в страшном сне никогда не привидится предложить вам воровской приём ростовщиков. Я предлагаю вам открыть на всей территории империи сберегательные кассы...
Государь резко покинул кресло, зашагал по кабинету:
— Зачем? Зачем мне лишнее ярмо государству на шею вешать?
— Это не ярмо, ваше императорское величество, это, если хотите, государственная кормушка для простых людей, для крестьян, для купцов, для заводчиков...
— А в Европе такие сберегательные... учреждения есть?
— Есть. Но там их организуют либо городские магистраты, либо люди одного слоя общества. И в том и в другом случае эти кассы обслуживают только узкий круг людей и служат только для их обогащения. Простой народ в Европе копит деньги в горшках или в иной посуде. Зарывая деньги в землю. Тем самым наносит урон...
— ...наносит урон своему государству, — подхватил Александр Павлович. — Докажите, Дмитрий Александрович.
— А и доказывать нечего. Польша теперь наша провинция, так там я велел собрать статистические данные по денежному обороту этой страны. Данные собрали. Просто оглушительные цифры я получил... Вот, перед приходом в Польшу Наполеона Буонапарта в Польше имело ежегодное хождение в серебре и на наши деньги восемь миллионов рублей. После владычества Наполеона, в 1814 году, там ежегодно ходило только 3 миллиона рублей. В прошлом году откуда-то появился ещё миллион рублей... Вынули из кубышек? Нет, вытащили из России. Хотя сами теперь как бы Россия. Но воруют деньги поляки в наших краях, своих закопанных денег не трогают. Главное тут что? Не вынули поляки из кубышек наличные деньги своего, немецкого да французского чекана. Те деньги так и лежат в земле. Хоть и не приносят процента, но сохраняются... А поляки просто нагло закидали меня и вас, государь, петициями о выделении им денежных средств. А выделить им средства, значит, совершенно ослабить Россию...
— Но и не выделить средства никак нельзя! — возмутился Александр Павлович. — Польша тогда станет от нас отрываться! Бенкендорф мне еженедельно докладывает о тайных польских обществах, собирающих народ на восстание против России! Диссидентами называются! Нет, полякам деньги выдать надо.
— Выдать надо, согласен, но в казне таких денег нет!
— Денег нет... — угрюмо согласился государь, — а от ассигнаций подлые поляки отказываются. Требуют серебро!
— Так вот, ваше величество, будь у нас сберегательные кассы, мы бы из этих касс взяли наличные деньги и полякам выдали. Не из государевой казны, заметьте, а из народной казны...
Государь Александр Павлович надолго задумался, стоя у портрета своей венценосной бабки, императрицы Екатерины Второй. Она бы не одобрила игру с народом в деньги... Да и обедать давно пора, супруга вон требует к столу.
— Хорошо, оставьте мне свой проект этих сберегательных заведений, я подумаю. Дело это долгое, муторное... народ заманить отдавать копеечки и рубли... Хмм...
— Вы только сделайте одобрение, государь, а уж моё ведомство найдёт, как приманить народ в сберегательные кассы... тут, главное дело, чтобы меценат нашёлся. Уверенный и здравый человек. Сделал бы первый вклад. А потом по нему получил процент. Газеты наши тогда так протрубят, что от народа не отобьёшься.
— Ну, ну, разогнались... Мецената ему. Я своей личной казной меценатствовать не стану. Кладите проект на мой рабочий стол... Отобедать с нами, полагаю, вам некогда?
Дмитрий Александрович Гурьев помотал головой, откланялся и вышел в прихожую. Принял от лакея свою форменную треуголку, надевать не стал, а так и вышел к своему экипажу, помахивая треуголкой и повторяя как песню «меценат, меценат...».
Глава пятидесятая
— Мне ваши сказки уже надоели, мистер Егорофф! — пробурчал Александр Христофорыч Бенкендорф. — Второй час сидим, и кроме ваших имён, я ничего толкового не услышал.
— Нет, ваше превосходительство, вы услышали и про моё прежнее состояние прав, и про моё нынешнее состояние...
— Не нужно со мной спорить! Показав мне бумагу... вот она... что вы являетесь почётным гражданином города Невьйорка, будем считать, что вы показали мне свой паспорт. Не более того. Этот же... американский... или чей он господин, он мне ничего не показал. — Бенкендорф ткнул пальцем в хмурого О'Вейзи. — Может, он из Африки приехал... Если вы, господин Егоров, служили при нашей государыне Екатерине Алексеевне в тайной экспедиции, то обязаны знать роль бумаг, конкретных имён и явных фактов, каковые мне требуются для доказательства этого служения.
О'Вейзи сидел на стуле поодаль от стола. Со вздохом хотел сесть поудобнее. Привстал, снова сел. Стул под ним затрещал и рассыпался.
XVI век. Время правления Ивана Грозного в России и Елизаветы II в Англии – двух самодержцев, прославившихся стремлением к укреплению государственности и завоеванию внешних территорий.На Западе против русского царя зреет заговор. К Ивану Грозному прибывает английский посол, капитан Ричардсон. Причем едет он якобы с Севера, обогнув Скандинавские страны и потерпев кораблекрушение в Белом море. Однако в действительности целью путешествия Ричардсона было исследование проходов к Обской губе, через которую, поднявшись по Оби и Иртышу, английские негоцианты собирались проложить путь в Китай, а в перспективе – отнять у Московии Сибирь.
В XV веке во времена правления Ивана Третьего русский путешественник Афанасий Никитин отправился с торговыми целями в опасное странствие. Его скитания затянулись на шесть лет, он «три раза все деньги терял и пять раз с жизнью прощался», но оставил путевые записи «Хождение за три моря» — замечательное описание своего похода. Царь прочитал этот путевой дневник и отправил «по следам» Никитина молодых и энергичных псковских купцов. Об их приключениях в Средней Азии и Китае рассказывает роман «Янтарная сакма».
«Если ты покинешь родной дом, умрешь среди чужаков», — предупреждала мать Ирму Витале. Но после смерти матери всё труднее оставаться в родном доме: в нищей деревне бесприданнице невозможно выйти замуж и невозможно содержать себя собственным трудом. Ирма набирается духа и одна отправляется в далекое странствие — перебирается в Америку, чтобы жить в большом городе и шить нарядные платья для изящных дам. Знакомясь с чужой землей и новыми людьми, переживая невзгоды и достигая успеха, Ирма обнаруживает, что может дать миру больше, чем лишь свой талант обращаться с иголкой и ниткой. Вдохновляющая история о силе и решимости молодой итальянки, которая путешествует по миру в 1880-х годах, — дебютный роман писательницы.
Жизнеописание Хуана Факундо Кироги — произведение смешанного жанра, все сошлось в нем — политика, философия, этнография, история, культурология и художественное начало, но не рядоположенное, а сплавленное в такое произведение, которое, по формальным признакам не являясь художественным творчеством, является таковым по сути, потому что оно дает нам то, чего мы ждем от искусства и что доступно только искусству,— образную полноту мира, образ действительности, который соединяет в это высшее единство все аспекты и планы книги, подобно тому как сплавляет реальная жизнь в единство все стороны бытия.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Действие исторического романа итальянской писательницы разворачивается во второй половине XV века. В центре книги образ герцога Миланского, одного из последних правителей выдающейся династии Сфорца. Рассказывая историю стремительного восхождения и столь же стремительного падения герцога Лудовико, писательница придерживается строгой историчности в изложении событий и в то же время облекает свое повествование в занимательно-беллетристическую форму.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В основу романов Владимира Ларионовича Якимова положен исторический материал, мало известный широкой публике. Роман «За рубежом и на Москве», публикуемый в данном томе, повествует об установлении царём Алексеем Михайловичем связей с зарубежными странами. С середины XVII века при дворе Тишайшего всё сильнее и смелее проявляется тяга к европейской культуре. Понимая необходимость выхода России из духовной изоляции, государь и его ближайшие сподвижники организуют ряд посольских экспедиций в страны Европы, прививают новшества на российской почве.
Иван Данилович Калита (1288–1340) – второй сын московского князя Даниила Александровича. Прозвище «Калита» получил за свое богатство (калита – старинное русское название денежной сумки, носимой на поясе). Иван I усилил московско-ордынское влияние на ряд земель севера Руси (Тверь, Псков, Новгород и др.), некоторые историки называют его первым «собирателем русских земель», но!.. Есть и другая версия событий, связанных с правлением Ивана Калиты и подтвержденных рядом исторических источников.Об этих удивительных, порой жестоких и неоднозначных событиях рассказывает новый роман известного писателя Юрия Торубарова.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.