Котэрра - [51]

— А случилось то, что пошел он по делам и не вернулся! По каким делам пошел — не знаю, вроде бы люди стали пропадать в городе. Да не просто так пропадать, не по-чело-ве-чески, а чудным, явно магическим путем. Вон Плетень сидит, он подтвердит, потому как с его-то рассказа Киря и занялся поисками. Так было, Плетень?

— А? А что я?

— Как это, что ты?! Ты нашему городовому жаловался, что человек из твоего дома пропал?

— A-а, ну я, — промычал смущенный вниманием Плетень, теребя бороду. — Дык ведь правда! Как есть правда. Пропал мужичок-то. Шел себе из кухни в гостиную и вдруг — хлоп! И нет его. Ну, я тут и скумекал, что нечисть это. Точно нечисть, я-то уж и запах злой почуял, да поздно — мужика моего и след простыл. Я посуетился там, ну и понял, что не по силам мне самому-то хозяина вернуть. И побежал к Кире. Эх, а мужичок-то хороший был, не обижал никого и крыночку с молоком для меня частенько оставлял.

Плетень пригорюнился, слезу пустил. Хотел вроде еще что-то сказать, да только рукой махнул и на место сел.

Многое Феня мог бы на это сказать — у хорошего домового такого не случится, на то они, домовые, и есть, чтобы всякую нечисть в дом не пускать, а то и гнать ее, коль просочилась-таки. Но вид у Плетеня был такой, что ругать его ни у кого в зале язык не поднимался — сам, поди, все понимает, вон как убивается!

— Гхм, братья домовые, что делать-то будем? — прервал сочувственное молчание Фома.

Что делать, как водится, никто не знал. Если уж Киря в беду попал, дело делавши, так кто ж тогда с этим делом справиться может?

— Молчите? — плаксиво упрекнул собравшихся Фома. — А мне-то каково? А? Я вот на вас надеялся, а вы все…

Помолчали. Вновь захрапел домовенок во втором ряду. Крыса, сунувшись было на открытое место, испугалась и юркнула обратно, цокая коготками в перекрытиях.

Феня почувствовал, что больше не может сидеть молча, встал. Все моментально уставились на него полными надежды глазами — Феня умный, он придумает, как быть.

— Вот что, пока Кири нет, нам нужно выбрать другого городового. Временного.

Лица домовых озарились улыбкой — ну вот, давно бы так.

— Да, пусть Феня!

— Молодец, Феня! Ты справишься!

— Февронтий, я всегда был о вас хорошего мнения, рад…

— Мама, а кто это?

— Ну все, что ли, пошли по домам?

Феня так растерялся, что и сказать ничего не мог. Слова убежали, выветрились, а навалившиеся удивление, страх и возмущение рождали одни междометия. Да и те вырывались из груди хрипами да присвистом.

— Вы чего?! — нашелся он наконец. — Вы… вы… да я, да как же так?

Домовые Фениных эмоций не поняли.

— Фень, ты что?

— Как это что? А выборы? И почему я?

— А кто? — искренне недоумевая, спросил Фома («убил бы его» — промелькнуло под Фениной шапкой). — Ты же сам захотел!

Феня, поняв, что решение проблемы просто-напросто нагло и беспардонно спихнули на его плечи, окончательно потерял дар речи.

А домовые, недолго думая, уже потянулись нестройной толпой к выходу, один за другим одевая «невидимость», чтобы случайный человек их не заметил.

Уже через пару минут на чердаке драматического театра остались только Фома и новоявленный городовой — испуганный и одинокий, еще пять минут назад обычный скромный домовой Февронтий.

— А как же мой дом? — с надеждой в голосе спросил он Фому.

— Не извольте беспокоиться, все устрою лучшим образом! У меня уже есть прекрасная кандидатура. Молодой, но весьма прилежный домовой, только-только окончивший учебу. С прекрасными рекомендациями, между прочим.

Феня сел на стул, закрыл глаза и понял, что он окончательно пропал.

«А Киря? Ведь он в беде! Он ждет и надеется на нас. На меня!».

Открыв глаза, Феня увидел себя в зеркале Фомовой лысины — тот склонился к новоиспеченному городовому, прислонившись к его груди. Лысина выглядела обеспокоенно, а отражение в ней — откровенно паршиво.

— Э, ты чего? Отвянь от меня! В порядке я. Уже в порядке. Что ж, раз вы все решили, значит, так тому и быть. Я все сделаю. Дело мастера боится, а я дела не боюсь и справлюсь лучше всех! Правда?

— Угу, — Фома, довольный тем, что перекинул проблему на чужие плечи, улыбнулся.

Да, поначалу Феня испугался трудностей. Слишком уж неожиданно они на него свалились. Но, как уже упоминалось, он был домовым (теперь уже городовым) ответственным, поэтому быстро взял себя в руки, засунул страх в мизинцы ног и приступил к исполнению обязанностей.

Что он, нечистой силы раньше не видал? Да раз плюнуть!

Правда?

Итак, схватив ноги в руки, а бороду в зубы, Феня принялся за дело. Перво-наперво он вытряс из Фомы ключик от Кириного кабинета. Тот располагался тут же, на чердаке драматического театра. В пыльном углу, за свалкой старого реквизита, скрывалась потайная дверь, за которой, в свою очередь, скрывался узкий лаз в инженерные пустоты. Лаз этот и привел Феню в маленький, но уютный кабинет пропавшего городового.

Что и говорить, Киря не стремился к особому комфорту. Обстановка в кабинете более чем скромная — небольшой старый сундучок из кожи болотного лиха (такой защитит содержимое лучше всякого замка), который служил одновременно и столом и сейфом, складной детский стульчик фабрики «Гандылян», лучина на бронзовой подставке, чернила, гусиное перо и пучок крысиных хвостов.