Костры на башнях - [120]
— Ну, успокойся. Ну что это ты?! Нам нужно быть мужественными. Вот встретились, а ты?
— Прости. — Надя полезла в карман пальто, достала носовой платок; кому она рассказывает о смерти — скольких молоденьких и взрослых убило и ранило на глазах мужа в каждом бою! А она и дома напоминает Виктору о смерти. — Ты не ранен? — Она снова забеспокоилась.
— Цел и невредим.
— Увольнение или?..
— Ты точь-в-точь как мать, — улыбнулся он. — Точно так и она стала бы меня расспрашивать. Будем готовить, Надюша, экспедицию в горы. Мне поручено возглавить альпинистскую группу. Отправляемся на Эльбрус.
— Вот как?!
— Да, Надюша. Пора сбрасывать фашистские тряпки с Эльбруса!
Он просунул руки ей под пальто и, обхватив за тонкую талию, привлек к себе.
— Господи! Неужели это ты? — Она стала порывисто его целовать. — Любимый, желанный…
Она поспешно скинула пальто, сняла шерстяной жакет, юбку.
— Продрогла? Сейчас я тебя согрею.
— Какое счастье… Какой ты молодчина, что приехал…
Холодные ноги ее стали быстро согреваться в теплой постели. Она прижималась к нему всем телом, чувствуя его крепкие руки. Она, кажется, никогда прежде не любила его так крепко, как теперь, и прочувствованно шептала:
— Милый, родной…
Все ходячие раненые отправились в столовую на ужин. Азамат тянул время, мотался взад-вперед по коридору у кабинета главврача и, приостанавливаясь, тоскливо смотрел в матовое стекло дверей. Указательный палец правой руки невольно тянулся к правой щеке, на которой образовалась затвердевшая, как шрам, отметина. Тут он и столкнулся с Елизаветой Христофоровной.
— А ты почему не идешь ужинать?
Он перехватил ее строгий взгляд и побледнел.
— Хочу поговорить…
— Со мной? Или тебе нужна Екатерина Андреевна?
— С вами.
Он потоптался в нерешительности.
— Я слушаю. Ты что, себя плохо чувствуешь? — Она снова посмотрела на него внимательно, но взгляд ее на этот раз был сочувствующим.
— Нет, нет, все нормально, — разволновался он внезапно. — Я больше не могу болеть. Я хотел сказать — время такое! Может быть, и мне подыскали бы здесь какую-нибудь работу.
— Здесь? — переспросила Елизавета Христофоровна, будто ослышалась: странным показалось ей неожиданное предложение Азамата. — Утром после обхода поговорим. Хорошо? А теперь ступай ужинать.
— Ага. Спасибо. Я пойду. — Он поднес палец к щеке, но чесать шрам не стал, а снова попросил: — Так вы подыщите мне работу.
— Хорошо, хорошо. — Она улыбнулась его наивной просьбе. — Утром решим.
Азамат прошел по коридору. Обернулся. И когда Елизавета Христофоровна скрылась в кабинете, он облегченно вздохнул и прибавил шаг.
Глава восьмая
День стоял погожий, теплый, таял, исчезал тонкий слой снега; кое-где островками показалась талая земля, в морщинах-ложбинах потекли юркие ручейки. Однако как только спряталось за вершинами гор солнце, стало прохладно. Смолкли, постепенно застывая, ручьи.
Обжитые бойцами сторожевые башни на косогоре несли караульную службу; в самой нижней, что ближе к крутому и глубокому ущелью, расположились сержант Асхат Аргуданов и Махар Зангиев.
— А если немцы и не подумают здесь проходить, так и просидим всю войну без дела? — заговорил Махар ворчливо, как будто обвинял Асхата в каких-то промахах.
Асхата тоже, разумеется, нисколько не устраивало их бездействие в то время, когда в других местах идут жаркие бои. Тем не менее он не намерен был обсуждать, а тем более ставить под сомнение задание командира роты, который счел нужным держать небольшую группу бойцов на тихом мирном участке.
— Раз надо, — ответил командир отделения несколько раздраженно, — значит, будем сидеть. Приказы нужно выполнять, а не обсуждать.
— Не скажи, дружище, — возразил Махар, собираясь наконец поделиться с Асхатом новостью, которую никак не решался до сих пор ему поведать, зная его вспыльчивый характер.
— Что ты болтаешь? — набычился Аргуданов.
— Еще не знает, что я хочу сказать, а уже заводится без стартера, — улыбнулся Махар.
— А ты думай, когда собираешься открывать рот. Устав еще призывником изучал. Назубок должен знать.
— Чудак. — Махар вовсе повеселел, его рассмешила больше всего внезапная горячность Аргуданова. — Ты послушай. Перед тем как отправиться сюда, был у меня разговор с начальством. Узнало, что я шофер. Наверно, капитан Соколов сказал. За баранку предложило сесть. Война, как ты сам понимаешь, и у нас переходит на равнину. Спускаемся вниз, дружище, — подчеркнул он.
— Ну? — насторожился Асхат.
— Что «ну»? Прикажут, что тут скажешь. Водители — во как нужны!
— Убегаешь из отделения?
— Да не смотри на меня так. Что я, дезертир, что ли, какой.
— Нам нужно немцев колотить, а не начальство возить. Это тебе не как до войны. Привык: туда поехали, сюда…
— Ну вот, завелся. При чем тут начальство? А кто боеприпасы подвозит?
— Иди, что я тебя, держу. Можешь бежать. А я ему еще место держал: «Махар придет»! А Махар… теплое место подыскал.
— Ну что ты в пузырь лезешь. Говорю тебе: я еще не решил. А вообще-то ты сам, наверное, скоро уйдешь из отделения. Пошлют тебя учиться на командира взвода. Школы такие есть. Я сам слышал, как Виктор Алексеевич хвалил тебя. Отмечал твою боевую смекалку. Есть в тебе что-то такое. Какая-то военная сообразительность, хотя ты и чабан по профессии. И срочную в армии не служил…
В книге собраны воспоминания жителей города Луганска о военных событиях лета 2014 года В ней отображены реальные события, реальные чувства и судьбы людей, переживших общую беду в Луганске и за его пределами.
Маленькие невыдуманные рассказы о бойцах Ленинградского фронта, написанные и опубликованные в 1943 году в блокадном городе.
В этом очерке рассказывается о командире легендарного бронепоезда, защищавшего вместе с другими частями 3-й армии Урал от белогвардейцев, — Иване Деменеве. Рабочий парень со станции Усольской, он получил революционное воспитание в среде петроградского пролетариата, а затем, вернувшись в родные края, стал одним из организаторов рабочих добровольческих отрядов, которые явились костяком 3-й армии. Героическим подвигом прославил себя экипаж бронепоезда. Очерк написан на основании немногих сохранившихся документов и, главным образом, на основании воспоминаний участников событий: А.
"Эта книга — про Аркадия Петровича на войне. А называется она так — «Партизанской тропой Гайдара» — потому, что шел я по его следам. Шел, как бывший мальчишка, шел, как бывший тимуровец, шел по отзвукам полузабытых легенд, чтобы знать, как все было на самом деле. Мне довелось побывать в Лепляве и Озерище, Хоцках и Калеберде, Гельмязеве и Калениках, на Германовом хуторе и хуторе Малинивщина. Названия этих сел можно отыскать только на очень подробной карте, но они будут часто встречаться в книге. Довелось мне летать и ездить в Канев и Киев, Золотоношу и Черкассы, Гайсин и Львов, в Ленинград и в далекий Уяр Красноярского края. И это были тоже тропы Гайдара, потому что я искал и находил боевых его товарищей и еще потому, что след остается не только на земле,—он остается в памяти, он остается в сердце.
Созданный на территории оккупированной Сербии Русский охранный корпус Вермахта до сих пор остается малоизученной страницей истории Второй мировой войны на Балканском театре. Несмотря на то, что он являлся уникальным прецедентом создания властями Германии обособленного формирования из русских эмигрантов, российские и зарубежные историки уделяют крайне мало внимания данной теме. Книга Андрея Самцевича является первым отечественным исследованием, рассматривающим данный вопрос. В ней, на основе ранее неизвестных документов, подробно рассмотрены обстоятельства развертывания и комплектования формирования на различных этапах его истории, ведения им боевых действий против повстанцев и регулярных вооруженных сил противников Германии на территории Сербии и Хорватии и проведения его военнослужащими многочисленных карательных акций в отношении местного населения.
Повесть «Лётчица, или Открытие молчавшей легенды» о том, как в 1944 г. в сумятице немецкого отступления встретились советская летчица Люба и немецкий ефрейтор «рыжий увалень» Бенно Хельригель. Щемящая, пронзительная история военной встречи продолжается спустя почти тридцать лет в Москве, куда Бенно приезжает на похороны Любы.