Космополис - [3]

Он больше не смотрел на Шайнера. Уже три года как не смотрел. Потому что посмотрев однажды, узнаешь все. Даже то, что его костный мозг будто расфасован по колбам. На нем была выцветшая рубашка и джинсы. Он сидел сгорбившись так, будто мастурбирует.

- Что у нас новенького? – спросил Эрик.

- Наша система безопасна. Нас ни за что не взломают. Нет никакого злодейского плана, - ответил Шайнер.

- Поживем - увидим. 

- Нет, Эрик. Мы провели все возможные тесты. Никто не перезагружает систему и не манипулирует нашими сайтами.

- И когда мы все это успели?

- Этим занималась группа быстрого реагирования, вчера, в комплексе. Наш страховщик сделал анализ угрозы. Мы защищены от атак.

- Везде?

- Да.

- Даже в машине?

- Именно так, даже в машине.

- В моей машине? В этой машине?

- Да, Эрик, прошу тебя.

- Мы были вместе, я и ты, во всех, даже самых мелких, начинаниях. Я хочу чтобы ты мне сказал, хватит ли тебе стойкости для этой работы. Потому что честность...

- В твоей машине. В этой машине.

- ...и жестокость о тебе многое скажут. Я много слышу про нашу легенду. Что-то вроде: мы такие молодые и умные и нас растили волки. Но феномен репутации - деликатная штука. Человек зарабатывает себе славу играя по-крупному, но его может погубить какая-нибудь мелочь. Не у тебя мне нужно про стойкость спрашивать.

- Что?

- Где была машина после того, как мы провели эти тесты?

- Не знаю.

- Куда деваются все эти лимузины ночью?

Шайнер отчаянно погрузился в пучину смысла этого вопроса.

- Знаю, что меняю тему. Просто я в последнее время мало сплю. В основном смотрю на книги и пью бренди. Но мне интересно, что случается со всеми этими длинными лимузинами, скитающимися по суетящемуся городу весь день? Где они проводят ночь?

Машина наткнулась на пробку еще до того, как достигла Второго Авеню. Он сидел на заднем пассажирском сидении и смотрел на множество дисплеев. На каждом экране была куча информации, разные символы и графики, мелькали разноцветные цифры. Он впитал всю информацию за несколько длинных, спокойных секунд, игнорируя голоса людей, сидящих впереди. Среди разных датчиков стояли микроволновка и кардиомонитор. Он посмотрел в движущуюся камеру и она взглянула на него в ответ. Раньше он управлял здесь всем вручную, но с этим было покончено. Техника теперь почти не требовала прикосновений. Он мог включить большинство приборов с помощью голосовых команд или просто махнуть рукой какому-нибудь монитору, чтобы тот отключился.

Рядом с их машиной протиснулось такси, водитель которого неустанно жал на клаксон. Это запустило цепную реакцию. Шайнер, сидящий лицом к задней части машины, рядом с небольшим баром, выпрямился на своем откидном сидении. Он пил свежий апельсиновый сок через пластиковую соломинку, торчащую из стеклянного стакана под тупым углом. Он кажется свистел через соломинку, в промежутках между глотками сока.

- Зачем? - спросил Эрик.

Шайнер поднял голову.

- У тебя никогда не было чувства, будто ты не имеешь понятия что происходит? - продолжил он.

- Мне стоит спрашивать о чем ты говоришь?

Шайнер говорил в свою соломинку так, будто бы это была какая-то разновидность микрофона.

- Весь этот оптимизм, весь этот прогресс и процветание. Все происходит неожиданно, как взрыв. Причем все одновременно. Если я вывихну руки, что я почувствую? Я знаю, что ты анализируешь миллионы мелочей каждые десять минут. Схемы, коэффициенты, индексы, куча информации. Мне нравится информация. Она - наша любовь и наш свет. Невероятнейшее чудо! И благодаря ей мы что-то значим для мира. Люди едят и спят в тени нашей работы. Но в то же время остается вопрос - зачем?

Повисла долгая пауза. Наконец, он взглянул на Шайнера. О чем он вообще ему говорил? Его замечание не было остроумным или правдивым. На самом деле, то, что он сказал, не имело смысла.

Они сидели среди нарастающего шума клаксонов. Было в этом шуме что-то необычное, то, что он не хотел забывать. В нем звучала боль, будто жалобная песнь, настолько старая, что казалась первобытной. Он подумал о мужчинах, в шерстяных набедренных повязках, яростно кричавших перед тем, как выполнить свое предназначение - убить и съесть. Сырое мясо. Это была их цель - то, в чем они так отчаянно нуждались.

Сегодня в холодильнике были только напитки и ничего подходящего для подогрева в микроволновке.

- Есть какая-то особенная причина, почему мы в машине, а не в офисе? - спросил Шайнер.

- Как ты узнал, что мы в машине, а не в офисе?

- Если я отвечу на этот вопрос...

- На каком основании ты сделал такое заключение?

- ...я точно скажу что-то немного умное, но в основном поверхностное и скорее всего в каком-то смысле неправильное. И ты будешь жалеть, что я вообще появился на этот свет.

- Мы в машине, потому что мне надо постричься.

- Почему бы тебе не пригласить парикмахера в офис и постричься там? Или пусть парикмахер подстрижет тебя прямо в машине, а потом поедем в офис.

- Нет. Что есть у процесса стрижки? Ассоциации конечно же: календарь на стене, множество зеркал. К тому же тут нет парикмахерского кресла. Тут ничего не поворачивается, кроме камеры.

Он поменял позу на сидении и смотрел, как камера последовала за его движением. Когда-то видео, записываемое на камеру, транслировалось по всему миру из машины, самолета, офиса и некоторых частей его дома. Но возникли проблемы с безопасностью и теперь изображение видят только несколько людей: медсестра и два вооруженных охранника, сидящих в офисе без окон. Теперь устарело даже слово офис.