Космополис - [10]

Загорелся зеленый, и снова зазвучали клаксоны. В этой части города на всех зданиях были прикреплены вывески с названиями финансовых фирм - бронзовые, мраморные, золотистые.

Мелман занималась своей ежедневной пробежкой. Когда автомобиль остановился на углу, она, выйдя из тени стеклянного небоскреба, направилась к нему. Эрик обратил внимание на ее блестящие от пота локти и колени, когда она, со смартфоном, висящим на уровне живота, села в машину. Из-за пробежки она тяжело дышала и буквально упала в откидное кресло с таким выражением лица, какое обычно бывает у людей, наконец облегчившихся в туалете.

- Господи, все эти лимузины... Их невозможно друг от друга отличить.

Он зажмурился и кивнул.

- На таких обычно ездят подростки после выпускного, или новобрачные на какой-нибудь глупой свадьбе. В чем привлекательность одинаковости? - спросила она.

Он выглянул в окно, произнося слова мягко, спокойно, концентрируясь на том, что хочет сказать, будто бы пытаясь донести смысл своих слов стали и стеклу, находящимся за пределами машины, на равнодушной улице.

- В том, что я влиятельный человек, решивший метить свою территорию не каплями мочи. Я должен за это извиниться?

- Мне хочется пойти домой и взасос поцеловать свой Ниссан Максима.

Машина не двигалась. Из гранитного здания, принадлежащего огромной инвестиционной фирме, на северной стороне улицы слышался какой-то шум, из-за которого прохожие были вынуждены прикрывать уши.

- Ты, случайно, не знаешь какой сегодня день?

- Знаю.

- Сегодня у меня выходной, черт возьми.

- Знаю.

- И мне этот день очень нужен.

- Знаю.

- Ничего ты не знаешь. Откуда тебе знать, каково это? Я мать-одиночка.

- У нас особая ситуация.

- Я мать, которую донимают звонками во время пробежки в парке. Я подумала, что это няня, которая не звонит, пока температура у ребенка не поднимется до 40 градусов. Но у нас особая ситуация! Все в порядке с нашей ситуацией. Просто возможно иена обанкротит нас за считанные часы.

- Возьми немного воды. Посиди на скамейке.

- Мне больше нравится общаться тет-а-тет. И мне не нужно смотреть на эти мониторы, - сказала она, - Я знаю, что происходит.

- Иена упадет.

- Правильно.

- Затраты потребителей понизились, - произнес он.

- Правильно. За исключением того, что Японский Банк не поменял проценты ссуд.

- Когда это случилось? Сегодня?

- Сегодня ночью, в Токио. Я звонила своему источнику в Никкей.

- Во время пробежки?

- Нет, во время волочения своего тела вниз по Мэдисон Авеню, чтобы добраться сюда вовремя.

- Иене уже некуда подниматься.

- Действительно. Сущая правда, - подтвердила она, - Проблема в том, что она поднялась.

Он посмотрел на лицо - порозовевшее и потное. Машина наконец двинулась вперед, и Эрик почувствовал как в нем просыпается тоска, которая, казалось, преодолела целую вселенную, чтобы вселиться в него здесь, в запутанной сетке улиц центра города. Он снова выглянул в окно, наблюдая за людьми на улице, ждущими такси, переходящими улицу на красный свет, стоящими у банкоматов в "Чейс Банк".

Она сказала, что он выглядит удрученным.

Автобусы парами с грохотом двигались вверх по улице, пыхтя и скрипя, одной ровной шеренгой, высаживая людей, будто живую добычу, на тротуар. Ничего нового. Строители поедали свой ланч, оперевшись на стены банка, выпрямив ноги, в старых ботинках, глядя на проходящих людей оценивающим взглядом - кто в каком темпе шагает, кто как одет. Бегущие куда-то женщины в развевающихся юбках, женщины в босоножках и в наушниках, туристы, некоторые из которых высокие и скользкие, с ногтями как из вампирских фильмов - длинными и острыми. А рабочие только и мечтают увидеть что-то уродливое, людей, чьи волосы, или одежда, или манера шага были насмешкой над их работой. Или тупиц с мобильными телефонами, которые всегда раздражают рабочих.

Такие сцены обычно возбуждали в нем интерес. Весь этот жадный поток людей, где физическая воля города, лихорадка самовлюбленности, торговля и толпа могут оживить любую анекдотичную ситуацию.

Он будто бы издалека услышал собственную речь.

- Я не спал прошлой ночью, - сказал он.

Машина пересекла Мэдисон Авеню и остановилась перед библиотекой "Меркантиль", как и было запланировано. По всей длине улицы располагались закусочные. Одни люди едят, а другие в это время умирают - подумал он. Почему к нему пришла такая мысль? Он думал о работниках ресторанов, собирающих хлебные крошки со столов. Только владельцы этих ресторанов появлялись редко, один за другим, ради супа с сухариками.

Мужчина, в костюме с галстуком и портфелем в руке, подошел к машине. Эрик перевел с него взгляд. Его разум очистился, остались только мысли, касающиеся пафосности звучания слова "портфель". Иногда, разум очищается, если чувствует угрожающую ему опасность, как мужчина в строгом костюме и с бомбой в портфеле. В подобные моменты невозможно о чем-либо думать, нет времени для новых идей. Это - природная суетливость, обычно сопровождающее чувство нависающей угрозы.

Когда мужчина постучал по окну, Эрик на него не посмотрел.

Но Торвал был уже там, присматриваясь к мужчине, засунув руку под пиджак. С ним были помощники, мужчина и женщина, выделяющиеся на фоне завтракающей толпы. Они выглядели как живые.