Кошмары Аиста Марабу - [10]
Коллектив БиБиСи борется за достоверность во всех транслируемых программах, однако время от времени неизбежно возникают ошибки, и постоянные члены нашей зрительской аудитории, обладающие глубокими познаниями в той или иной сфере, оказывают нам неоценимую услугу, обращая наше внимание на такие неточности.
Бдительный и знающий зритель играет для БиБиСи важнейшую роль, помогая поддерживать наши высокие стандарты безупречного телевещания, воплощать в жизнь положения нашего устава, суть которого такова: обучать, информировать, развлекать.
Еще раз благодарю за Ваше письмо.
Искренне Ваш, Роджер Снэйп, выпускающий редактор, отдел передач о природе.
Старик показывал это письмо всем и каждому: в пабе и на работе. Когда же дядя Джзки показал ему, что они неправильно написали его имя, отец пришел в бешенство. Он написал ответ Роджеру Снэйпу и пообещал с первой же оказией в Лондоне навалять ему хороших пиздюлей.
Дорогой мистер Снэп (Snap).
Благодарю вас за письмо, в котором вы показали себя полным невежей, неправильно написав мое имя. Имейте в виду, что я не люблю, когда мое имя пишут с ошибками. Пишется оно так: S-T-R-A-N-G. Если я окажусь и Лондоне, я разорву вас на кусочки, получится Р-В-А-Н-Ь.
Преданный Вам, Джон Стрэнг.
Выпивка и записи военных речей Уинстона Черчилля – вот, пожалуй, и все, что могло доставить моему отцу удовольствие. Когда риторика его кумира была особенно волнующей, он мог даже всплакнуть, и преувеличенные толстыми линзами потоки слез запруживали пространство за очками.
Но уж лучше бы так. Хуже всего нам приходилось, когда он учил нас боксировать. Он считал, что у меня плохая координация, усугубленная хромотой, а Бернард казался ему слишком уж женственным. Он купил нам дешевые пластиковые перчатки и устроил в гостиной ринг, обозначив углы четырьмя дорожными тумбами.
Боксировать мне не нравилось, а Бернарду и того меньше, но отец заставлял нас биться, пока один или оба не начинали реветь от боли и унижения. Перчатки больно ранили и оставляли глубокие царапины, так что после боя казалось, будто мы не боксировали, а дрались на ножах. Бернард был старше, крупнее, с увесистыми кулаками, я же был злее и быстро просек, что если бить с размаху по касательной, то будет куда больнее, нежели от прямого удара.
– Давай, Рой! – кричал отец. – Бей, бей его, сынок… Подтянись, Бернард… что ты его шлепаешь, слюнтяй… – Его тренерские советы всегда имели односторонний характер. Перед боем он часто шептал мне на ухо: – Сынок, помни, ты – Стрэнг. А он нет. Понял? Не забывай, ты защищаешь наше имя. Он носит ту же фамилию, но на самом деле никакой он не Стрэнг, ублюдок гребаный, засранец, вот он кто.
Однажды, когда я подбил Бернарду глаз и раскроил губу, Джон заорал, едва сдерживаясь: – Давай, Рой, сунь ему в глаз как следует! Вышиби его на хуй!
И я долбил в раскрасневшееся девичье лицо, собирая все силы для очередного удара и читая в глазах Бернарда обиду и непонимание.
БАМ
ПИДОР ГРЕБАНЫЙ
БАМ
ПОЛУЧАЙ, МЕШОК С ДЕРЬМОМ
БАМ
Я распорол ему бровь, ударив заостренным концом перчатки. Я дернулся от страха и хотел уже прекратить: кровь застилала Бернарду лицо. Я уже опустил было руки, но когда я обернулся на папу, тот издал воинственный рев:
– МОЧИ НА ХУЙ, ПЛЕННЫХ НЕ БЕРЕМ!
И я колотил по искаженному ужасом лицу моего сводного брата. Он уже совсем раскис, опустил руки, а я все колошматил его, подгоняемый бешеными воплями Джона. Бернард отвернулся, захныкал и, выбежав из комнаты, закрылся в туалете.
– Тебе придется научиться постоять за себя, Бернард! – ухмыльнулся Джон. Он немного нервничал, так как мама, вернувшись из магазина, вряд ли обрадовалась бы, обнаружив последствия битвы. В данном конкретном случае я вышел победителем, но так бывало не всегда. Иногда мне самому приходилось ретироваться, когда боль и унижение переполняли меня.
В такие минуты я завидовал своему младшему брату Элджину, который тихо покачивался или едва слышно мурлыкал себе под нос, замурованный в собственном мире, где не было этих мучений. Может быть, Элджин был прав; может быть, это была форма психической защиты. Иногда я завидовал аутизму Элджина. Теперь мне нечего завидовать – я так же спокоен и отстранен от всего на свете.
Что касается меня и Бернарда, результатом кулачных боев стали страх перед отцом и взаимная ненависть.
Бернард был
Бернард… все, теперь уже поздно.
Ко мне пришли медсестры. Делать какие-то процедуры.
ЭТО ВСЕГДА НЕПРИЯТНО
Переверни полено, чтоб оно не прогнило насквозь…
Мне надо углубиться.
Глубже.
ГЛУБЖЕ
ГЛУБЖЕ
Подальше от них.
Уже лучше.
Пришло время
отправиться
на охоту
Богатейший национальный парк. Он уникален. Это единственный в мире заповедник, расположенный в большом городе, всего в нескольких милях от центра, где во всем великолепии обитают крупные хищники и их травоядная добыча, как полвека тому назад.
–Истер Роуд Найроби, нет, не то, глубже, глубже-
Парк занимает площадь примерно 80 квадратных километров. Несмотря на относительно небольшие для этой части света размеры заповедника, в нем сосредоточено множество природных зон. При входе…
вот
бля
я
снова
подымаюсь
– плохие новости, я вела себя как дура. Как только он получил, чего хотел, его и след простыл. Он вернулся к своей обычной жизни, а я осталась снова одна. У разбитого корыта. Сама виновата. Думать надо было.
Это — книга, по которой был снят культовейший фильм девяностых — фильм, заложивший основу целого модного течения — т. н. «героинового шика», правившего несколько лет назад и подиумами, и экранами, и студиями звукозаписи. Это — Евангелие от героина. Это — летопись бытия тех, кто не пожелал ни «выбирать пепси», ни «выбирать жизнь». Это — книга, которая поистине произвела эффект разорвавшейся бомбы и — самим фактом своего существования — доказала, что «литература шока» существует и теперь. Это — роман «На игле».
Уэлш – ключевая фигура современной британской прозы, мастер естественного письма и ниспровергатель всяческих условностей, а клей – это не только связующее желеобразное вещество, вываренное из остатков костей животных. «Клей» – это четырехполосный роман воспитания, доподлинный эпос гопников и футбольных фанатов, трогательная история о любви и дружбе.
Может ли человек полностью измениться? Самый одержимый из давно знакомых нам эдинбургских парней, казалось бы, остепенился: теперь он живет в Калифорнии с красавицей-женой и двумя маленькими дочками, стал успешным скульптором, его работы нарасхват. Но вот из Эдинбурга приходит сообщение, что убит его старший сын, — и Бегби вылетает на похороны. Он вовсе не хотел выступать детективом или мстителем, не хотел возвращаться к прошлому — но как глубоко внутрь он загнал былую агрессию и сможет ли ее контролировать?.Впервые на русском — недавний роман «неоспоримого лидера в новой волне современной британской словесности» (Observer), который «неизменно доказывает, что литература — лучший наркотик» (Spin).В книге присутствует нецензурная брань!
Впервые на русском – новейший роман «неоспоримого лидера в новой волне современной британской словесности» (Observer), который «неизменно доказывает, что литература – лучший наркотик» (Spin). Возвращаясь из Шотландии в Калифорнию, Бегби – самый одержимый из давно знакомых нам эдинбургских парней, переквалифицировавшийся в успешного скульптора и загнавший былую агрессию, казалось бы, глубоко внутрь, – встречает в самолете Рентона. И тот, двадцать лет страшившийся подобной встречи, донельзя удивлен: Бегби не лезет драться и вообще как будто не помышляет о мести.
«Игры — единственный способ пережить работу… Что касается меня, я тешу себя мыслью, что никто не играет в эти игры лучше меня…»Приятно познакомиться с хорошим парнем и продажным копом Брюсом Робертсоном!У него — все хорошо.За «крышу» платят нормальные деньги.Халявное виски льется рекой.Девчонки боятся сказать «нет».Шантаж друзей и коллег процветает.Но ничто хорошее, увы, не длится вечно… и вскоре перед Брюсом встают ДВЕ ПРОБЛЕМЫ.Одна угрожает его карьере.Вторая, черт побери, — ЕГО ЖИЗНИ!Дерьмо?Слабо сказано!
Роман Уэлша «На игле», выстреливший в начале девяностых и мгновенно ставший культовым, повествовал о тех, кто вплотную приблизился к бездне, открывающейся за социальным отчуждением и героиновой зависимостью. Новый роман Уэлша «Порно» — продолжение этой книги: в нем появляются те же герои, однако действие происходит прямо сейчас, десять лет спустя...Герои романа, принесшего Ирвину Уэлшу славу КУЛЬТОВЕЙШЕГО из КУЛЬТОВЫХ «альтернативных» писателей нашего времени, — ВОЗВРАЩАЮТСЯ! Изменились ли они? Ну, разве что — «от хорошего к лучшему»!
Юрий Мамлеев — родоначальник жанра метафизического реализма, основатель литературно-философской школы. Сверхзадача метафизика — раскрытие внутренних бездн, которые таятся в душе человека. Самое афористичное определение прозы Мамлеева — Литература конца света. Жизнь довольно кошмарна: она коротка… Настоящая литература обладает эффектом катарсиса — который безусловен в прозе Юрия Мамлеева — ее исход таинственное очищение, даже если жизнь описана в ней как грязь. Главная цель писателя — сохранить или разбудить духовное начало в человеке, осознав существование великой метафизической тайны Бытия. В 3-й том Собрания сочинений включены романы «Крылья ужаса», «Мир и хохот», а также циклы рассказов.
…22 декабря проспект Руставели перекрыла бронетехника. Заправочный пункт устроили у Оперного театра, что подчёркивало драматизм ситуации и напоминало о том, что Грузия поющая страна. Бронемашины выглядели бутафорией к какой-нибудь современной постановке Верди. Казалось, люк переднего танка вот-вот откинется, оттуда вылезет Дон Карлос и запоёт. Танки пыхтели, разбивали асфальт, медленно продвигаясь, брали в кольцо Дом правительства. Над кафе «Воды Лагидзе» билось полотнище с красным крестом…
Холодная, ледяная Земля будущего. Климатическая катастрофа заставила людей забыть о делении на расы и народы, ведь перед ними теперь стояла куда более глобальная задача: выжить любой ценой. Юнона – отпетая мошенница с печальным прошлым, зарабатывающая на жизнь продажей оружия. Филипп – эгоистичный детектив, страстно желающий получить повышение. Агата – младшая сестра Юноны, болезненная девочка, носящая в себе особенный ген и даже не подозревающая об этом… Всё меняется, когда во время непринужденной прогулки Агату дерзко похищают, а Юнону обвиняют в её убийстве. Комментарий Редакции: Однажды система перестанет заигрывать с гуманизмом и изобретет способ самоликвидации.
«Отчего-то я уверен, что хоть один человек из ста… если вообще сто человек каким-то образом забредут в этот забытый богом уголок… Так вот, я уверен, что хотя бы один человек из ста непременно задержится на этой странице. И взгляд его не скользнёт лениво и равнодушно по тёмно-серым строчкам на белом фоне страницы, а задержится… Задержится, быть может, лишь на секунду или две на моём сайте, лишь две секунды будет гостем в моём виртуальном доме, но и этого будет достаточно — он прозреет, он очнётся, он обретёт себя, и тогда в глазах его появится тот знакомый мне, лихорадочный, сумасшедший, никакой завесой рассудочности и пошлой, мещанской «нормальности» не скрываемый огонь. Огонь Революции. Я верю в тебя, человек! Верю в ржавые гвозди, вбитые в твою голову.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Действие романа уложилось в один уикенд — с вечера пятницы по утро понедельника. За это время герой успел справить свой день рождения, получить лучшие в своей жизни подарки, безжалостно вырвать из сердца старую любовь, влюбиться вновь (в незнакомую девушку, после двухчасового телефонного разговора с ней), опять разлюбить и влюбиться в третий раз — теперь уже окончательно. Кроме того, герой много курит, чувствует, что жизнь не удалась, и ворует сладости в итальянском магазинчике. Словом, читателю будет над чем посмеяться.
«Скоро тридцать» — это рассказ о тех, кто родился в конце 60-70-х гг. XX века. Профессионалы, интеллектуалы — этих людей объединяет общее стремление к самоопределению. Что означает быть взрослым? Нужны ли мне отношения и какие? Семья. Друзья. Музыка, одежда, которая мне нравится. Хорошее ли чувство ностальгия?
Временная малодоходная работа грозит стать постоянной, редеющие волосы вгоняют в депрессию, а не предъявлявшая никаких претензий подруга хочет быть женой и матерью… Даффи понимает, что его взросление явно затянулось и пришло время делать выбор — сейчас или никогда.