Кошка, которая все видела. Молчаливый свидетель - [59]

Конечно, весь этот бардак был на руку Бруно: он мог везде заглянуть, ничего не нарушая и не привлекая к себе внимания, ведь порядком тут и не пахло.

– Преступления скрывают преступления! – пробормотал Бруно, глядя в испачканное зеркало над комодом и не зная, имеет ли его фраза смысл.

В том же ящике для носков мальчик нашел полиэтиленовые пакеты. Он открыл один из них и тут же почувствовал тот самый запах сильно подгоревшей картошки.

Бруно схватил компромат, но поисков не прекратил, зная, что ему понадобится больше улик. Чтобы убрать Леона Панка с дороги, необходимы неоспоримые доказательства. Конечно, полиция заинтересуется наркотиками, но это уже не его проблемы.

Мальчик продолжал обыскивать комнату, открывая новые ящики, проверяя шкафы и шаря под кроватью. Но по-прежнему не находил доказательств заточения Милдред.

Наконец Бруно вернулся к чердачному окну.

– Где искать, кошка? – спросил он у Милдред, все еще сидящей на крыше и теперь умывавшейся. – Что подсказывает твой нос?

Истерично бьющаяся вена успокоилась; Джима покинуло ощущение бессмертия и неимоверного жара.

– Извините, это недоразумение, – извинился он перед начальником городского совета, который сам ему перезвонил. – Я думал, что произошел прорыв в одном старом деле, но ошибся. Пожалуйста, простите меня и возвращайтесь к своим делам.

Внезапно запутавшись и кипя от гнева, Джим встал из-за стола и посмотрел в окно кабинета. Он увидел Хелен, сидящую на садовых качелях. Солнце лилось сквозь ветви нектаринового дерева, мягко обволакивая плечи женщины. Это был один из тех закатов, который обязательно воспели бы поэты.

Джим открыл окно, но Хелен не подняла головы, и мужчина понял, что она задремала. А затем закат овладел и его телом.

После сна Хелен почувствовала себя лучше. Она сидела, закрыв глаза и наслаждаясь теплом. Когда солнце полностью зашло за горизонт, женщина допила бокал вина. Затем подошла к бельевой веревке и стала снимать высохшую одежду. По пути домой она заметила, что ветром сдуло брюки сына; они запутались высоко в кустах, и их было непросто достать. Сначала Хелен взяла длинную бамбуковую палку и попробовала дотянуться ею до брюк, затем решила подойти ближе, убирая мешающие ей ветки. Наконец женщине удалось подобраться к брюкам и достать их.

Выпрямившись и отступив назад, Хелен почувствовала острую боль в ступне. Сначала женщина решила, что наступила на камень. Она посмотрела вниз и среди листвы заметила серый предмет, похожий на пластиковый ремешок для часов, только крупнее. Подняв его, Хелен поняла, что это ошейник с камерой Милдред! Очистив ошейник от грязи, женщина забрала его с собой.

После долгих безрезультатных поисков в спальне Леона Бруно наконец признал свое поражение. Возможно, на этот раз Панку удастся ускользнуть. Бруно сделал все что мог, но так и не обнаружил ошейник.

Как и прежде, освещая себе путь фонарем, прикрепленным ко лбу, Бруно спустился по ступенькам.

Он тихонько прошел на площадку и уже собирался проскользнуть мимо спальни, как вдруг его внимание привлек какой-то мигающий объект. Он лежал на полу возле ног призрачной женщины, свешивающихся с кровати. Бруно стал на четвереньки и пополз, сгорая от нетерпения выяснить, что же это такое.

Мальчик прокрался в комнату старухи. Ковер закончился, и деревянный пол застонал под тяжестью его тела. Бруно в любое мгновение ожидал пробуждения призрачной женщины.

Встревоженная скрипом, она вскочила бы от страха и уставилась бы на мальчика безумными глазами. Ужас на ее лице и мысль о том, что он испугал старую женщину, будут преследовать Бруно всю жизнь.

– Двигайся как кошка, – приказал себе мальчик. – На мягких лапках!

Мерцающий объект лежал на полу прямо под ногой призрачной женщины, но старуха даже не пошевелилась, когда Бруно чуть отодвинул ее ступню, чтобы взять его. Пригнувшись, мальчик засеменил обратно к лестничному проходу. Луч света, падавший с его лба, подтвердил подозрения Бруно: у него на ладони лежал сделанный на заказ колокольчик Милдред!

– Попался! – прошептал Бруно, воображая, как представит доказательства в суде и среди членов жюри присяжных раздастся восторженный возглас. – Сегодня мне везет!

Но его не охватила эйфория. Сердце мальчика защемило от возрастающего ощущения смерти. Минуту он раздумывал, надеясь, что ошибся. Затем так громко, как только мог, постучал в дверь.

– Эй! – заорал Бруно, стараясь перекричать телевизор. – Вы слышите меня?

Он заглушил шум и завывание сирен, но призрачная женщина не подняла головы. Затем мальчик встряхнул ее за плечо – сначала как можно аккуратнее, а затем как можно сильнее, но она не пошевелилась. Бруно проверил, бьется ли пульс на холодной шее…

А затем пустился наутек.

Выбежав из дома Леона, Бруно замедлил шаг. Он не знал, что его одолевает сильнее: тошнота или желание рассказать отцу об увиденном.

«Она мертва! Мертва! Она мертва!» – все повторял мальчик про себя, влетев в дом, промчавшись мимо озадаченной мамы, стоящей в коридоре, и ворвавшись в кабинет отца.

И тут он увидел папу, который корчился на полу, схватившись за грудь. Изо рта у Джима шла пена.