Кошка до вторника - [4]

Кощей сделал вид, что не расслышал вопроса. За него ответила Баба Яга:

— Известно как… Как всегда. Он у меня в этот сундук каждые сто лет залезает — думает, что там драгоценности. А я в нём тряпки храню половые и пылевытирательные. Крышка тугая, захлопывается, я его вытаскиваю. А через сто лет всё повторяется — забывает Кощеюшка, что нетути там ни алмазов, ни рубинов… Старенький он, склероз у него. А туда же — женился на девчонке! Ведь ей-то, голубоньке, поди и пятисот лет нету…

— Триста двадцать восемь, — пробормотал вконец уничтоженный Кощей.

— Ну ничего, ничего, вот я тебя почищу, — Баба Яга смела с него пыль и легонько толкнула в комнату. Там Леший и Змей Горыныч уже расправились с пирогами, и вторая голова нетактично намекнула:

— А горячее-то будет? Или сразу к сладкому переходить?

— Ужо мне, старой, совсем голова дырявая, — запричитала старуха. — Про мальчишку-то забыла со всеми этими событиями. Эй, Лёшка, где ты?

Мальчишка давно уже высунулся из бочки и присматривался, как бы развязать верёвки и удрать, но пока не получалось.

— Почему про горячее не напомнил? Теперь к сроку не поспеет!

— Вот я расстроился, — ухмыльнулся Лёшка. — Вы меня завтра зажарьте… или послезавтра. А то в банк положите на хранение. На меня проценты нарастут.

— На тебя сейчас подливка нарастёт, — пригрозила старуха. — Изжарить не успею, а ежели в скороварке…

И Баба Яга помчалась за скороваркой, которую держала в чулане и применяла редко из-за нелюбви к новшествам.

— И я пойду, — сказал Леший. — На вечернее гонянье. Скоро вернусь.

— Чего? — недослышав, спросила вторая голова.

— В шесть вечера я ворон гоняю. По должности положено. Видали, наверное, по утрам и вечерам вороны стаями кружатся, так это я их гоняю. Вот спроси, зачем.

— Не хочу, — сказала вторая голова. — Я занята. Я ем.

— Ну спроси, что тебе — жалко?

— Ладно, спрашиваю: «Зачем?»

— Отвечаю: «Понятия не имею», — сказал Леший и вышел из избушки, прихватив с гвоздя вышитое полотенце, чтобы сподручно было ворон гонять.

Оставшиеся гости поговорили было о воронах, потом покричали Барабашке в трубу, чтоб не чувствовал себя одиноким (хотя он по-прежнему не отзывался). Потом от скуки съели ещё по пирожку, хотя экономили место для горячего. Баба Яга наконец-то притащила скороварку и задумалась. За время хранения скороварку заплели паутиной несколько пауков, а Баба Яга этих зверюшек любила и выгонять ей их было жалко. Опять же гостей голодными оставлять было неприлично. Баба Яга была вся поглощена своей проблемой, когда распахнулась дверь и на пороге возник Леший.

— Милый, что же ты так долго, я без тебя… — игриво начала Кикимора, но осеклась. Леший был бледен, хвоя на нём пожелтела и даже слегка осыпалась, а листья завяли.

— Там… — бормотал он. — Там… лежит…

— Что лежит? — спросила Баба Яга.

— Он лежит… мёртвый.

— Барабашка?! — взвизгнула Кикимора. — В трубе задохся или с крыши свалился и шею сломал?

— Да не Барабашка! Водяной!

— Что?

— С кинжалом!

— Где?!

— В спине! Или в груди! Я толком не разобрал. Ранен навылет неопознанным холодным оружием. Уф!

И Леший от переживаний съел ещё один пирог.

— Вот видишь, что бывает, когда объешься, — назидательно сказала третья голова второй, а вторая возразила:

— А может, он это наоборот, с голодухи? Недоел…

Третья голова призадумалась и ничего не ответила.

Привидение трепетало, как пламя свечи. Кощей и Баба Яга переглянулись. Кикимора наконец-то с наслаждением упала в обморок.

Глава третья «Вдруг охотник выбегает…»

Но охотник не выбежал, а выбежал Лёшка. Нервы у гостей и хозяйки были так напряжены, что все вздрогнули, когда бочка с глухим стуком свалилась на бок и из неё на четвереньках в облаке муки выбралось белое чудо-юдо. Чудо-юдо встряхнулось, как пёс после купания, и оказалось мальчиком без особых примет.

— Ага! — сказал он. — Меня съесть хотели! А сами тут уже до убийства докатились! Теперь меня жарить нельзя.

— Это ещё почему? — спросила Баба Яга и встряхнула скороваркой. — И как это ты, мил друг, верёвки развязал?

— Потому что я должен расследовать преступление, — важно сказал мальчик, проигнорировав вопрос о верёвках. — Вы-то, поди, и не сумеете?

— Да, пожалуй, — почесал в затылке Леший.

— Как-то не доводилось, — подтвердил Кощей. — Вот если бы кражу драгоценностей, тут я эксперт. А убийство…

— А может, это не убийство? — заметила Баба Яга, с сожалением задвигая скороварку в угол — не скоро, милая, понадобишься. — Может, он сам, сердешный, того… А?

— Ага, и в спину — кинжалом, — саркастически заметил Лёшка. — Куда как удобно.

— Ну, тут ты не прав, мы всё-таки нечистая сила, у нас всё не как у людей. Можем и в спину.

И Кощей изогнул свою многосуставчатую руку и показал, как именно он может сам себя проткнуть.

— Но вообще-то у Водяного ручки коротенькие… были.

Кикимора забыла, что она в обмороке, и встряла в разговор:

— Это непременно Барабашка! Видите, он не возвращается. Убил и сбежал!

— Да никуда он не сбежал, — возразил Леший. — В бочке сидит, отмывается от сажи. Ждал-ждал от нас помощи, не дождался, да сам и выбрался.

— В какой бочке?

— Да в той, в которой Водяной всегда отмокал. И как он его не заметил — ума не приложу. Совсем недалеко тот лежит.