Косьбище - [10]

Посмотрите: утверждение — «ничто не вечно» приводит нас к «смертности святости», что противоречит определению «святого». Другой вариант — «ничто не ново» приводит нас к тем же выводам, ибо наши святыни — «не новы». И, так же как и прежние, будут разрушены.

История человечества завалена обломками святынь. Стоило Моисею на минуточку отойти на «поговорить с богом», и его соплеменники тут же обзавелись парнокопытной «святыней» типа «золотой телец». Если слова «протоколы сионских мудрецов» приводят вас в экзальтацию, то можно покричать «хайль» на тему ихней склонность к «всеобщему металлическому эквиваленту». В более приличном обществе можно по-рассуждать о том, что для скотоводов символ быка, особенно, жёлтого, «солнечного» быка, есть символ силы и процветания. Безусловная святыня для множества народов на разных континентах в разные эпохи.

Но Моисея, похоже, взбесило не это, а «чуждое идеологическое влияние» — Апис, белый бык с золочёными рогами — один из религиозных символов «тюрьмы народов» — Древнего Египта. И эта святыня была разрушена. Но прежде всего пророк сам разрушил первую из собственных святынь — каменные скрижали. С «Заветом». С оригинальным текстом, с автографом своего бога!

Это судьба всего святого. Отработав своё, удовлетворив потребности людей — оно обязательно разрушаемо ими. Ибо на смену ему идут новые «святыни». Так цари и пророки иудеев истребляли «высоты и рощи», так христиане рубили священные деревья древних германцев, разбивали священные камни друидов, талибы взрывали вырубленные в скалах изображения Будды, славяне жгли и сбрасывали в реки своих идолов — «дерева повапленые». Так турки устроили в Парфеноне пороховой склад. Так византийцы то жгли иконы своих святых, то ползали «на лице своём» перед этими «крашеными досками». Так большевики сбивали кресты и взрывали церкви, а теперь строят и причащаются.

«Святыни» смертны, и посему — «не святы». Все прежние были «развенчаны» и… — «И что было — то и будет» — и наши, нынешние, последуют этой же судьбе. Будут низведены с уровня «святое» на уровень «тварное». Только разрушать их не надо. Ибо они были, они стали. Все они стали частью живущих. Не верящих, не поклоняющихся, даже — не знающих о них. Но — они сидят в нас. От отцов-прадедов. Разрушающий ложных богов — разрушает своих детей. Ибо след всё равно остаётся во многих поколениях. Только по размолотому в пыль труднее понять — что это за след. Что у нас внутри.

Но вернёмся к «попаданцам на войну».

Попадируют толпами: кто в 41, кто — чуть позже, кто чуть раньше. Зная все сокровенные мечты и тайны германского ОКВ, проявляя героизм и сообразительность давят на корню фашистскую гадину. Я не прикалываюсь — у кого сколько художественного таланта есть — давят. Искренне. Спасают двадцать пять миллионов жизней наших соотечественников. Могу добавить: 10 миллионов немцев, 10 миллионов югославов, 4 миллиона поляков, 4 миллиона евреев… Великое дело.

Идиотский вопрос: что дальше-то?

«А нам нужна одна Победа

Одна на всех, мы за ценой не постоим»

Ура! Победа! Не в 45, а где-нибудь в 42. Сами, без всякого «второго фронта». Без выжженного Сталинграда, заледенелого Ленинграда, взорванного своими же Киева… Пришло время «не постоять за ценой».

«Едут, едут по Берлину

Наши казаки»

А почему, собственно, по Берлину?

«Едут, едут Лиссабоном

Наши казачки»

Тоже неплохо звучит. Или кто-то думает, что нашу «краснознамённую и легендарную» можно просто так остановить? Когда она «под знаменем марксизма-ленинизма, под гениальным руководством великого вождя и учителя, всемирно и всенародно любимого товарища генералиссимуса»?

«Не вмещает столько вод

Ширь Днепра сама

Сколько есть у Сталина

Светлого ума».

Перешили железную дорогу на широкий путь и поехали. Казачки донские — в Мадрид, «испанские товарищи» — в Магадан. Сначала — как в Таллине: «Социально чуждый элемент — в эшелоны. В 24 часа». Потом…

«Вчера мы хоронили двух марксистов

Мы их не закрывали кумачом.

Один из них был левым уклонистом.

Другой, как оказалось, не причём».

Кафедральные соборы стиля испанского Ренессанса хорошо подходят для хранения картошки. Стены там толстые, прохладно. А всяким мадоннам и христам — бошки по-отшибать. Как символам идеологически чуждого культа. А иконостасы замазать и закрыть портретами отца народов и организатора победы. Попутно — раскулачивание и выбивание частнособственнических инстинктов из виноделов Прованса. «Хеннеси», да и вообще приличного коньяка, больше не будет никогда: там основное производство — семейная частная собственность. Мастера по составлению букетов коньячных спиртов составляют букетики из клюквы, морошки и ягеля. Но недолго: средний срок жизни зека на строительстве Беломоро-Балтийского — два месяца.

Дальше пойдёт Оруэлл в натуральную величину. «1984». И клетки с голодными крысами, которые одевают на лицо участников несанкционированных государством сексуальных связей.

И вот это — то «счастье», которое попаданец строит себе, тем близким людям, которые остались в «точке исхода»? Цель, для достижения которой демонстрирует героизм, патриотизм, выдумку и смекалку?