— Женька, подъем!
Женя несогласно замычала, завозилась, отворачиваясь к стене. Мама пощекотала ей пятку. Пришлось проснуться. Мама пританцовывая прошлась по комнате, раздвинула шторы и несколькими движениями навела порядок на столе.
— Вставай давай, скотина не кормлена, дети не собраны! — мурлыкала она себе под нос старый радиоджингл.
Женя зевнула.
— Заколка.
— А?
— У тебя платье кораллового цвета. А заколка желтая. Поменяй на красную хотя бы.
— Я тебя умоляю, кого это волнует! — отмахнулась мама, выходя из комнаты.
— И каблуки не забудь!
Вместо ответа щелкнул замок входной двери. Женя еще несколько минут полежала и пошла делать чай.
Ей до сих пор с трудом верилось, что больше не надо учить, решать задачи, переживать. Экзамены позади, и выпускной, и вся нервотрепка! Через несколько дней, в июле, все начнется заново, но пока… Пока она не желает больше об этом думать! Она пила крепкий чай, глядя с балкона в пустой двор. Было бы здорово запрыгать от радости, но сил уже не осталось. Да и чему радоваться? Впереди еще творческий конкурс, и отец до сих пор не простил, что она отказалась идти на факультет управления, где у него «все схвачено». А если она не поступит и туда, куда собралась, он еще больше огорчится.
Она даже вздрогнула, представив его реакцию. Потом сказала себе: «Плевать!» — и включила комп. Фейсбук еще больше расстроил: вся компания весело обсуждала сборы в летний поход. Жене даже не хотелось им ничего советовать. До чего обидно, что лучшие друзья закончили школу в прошлом году или закончат в будущем и поэтому спокойно уезжают из города на целую неделю!
В одном из блогов, в которые Женя регулярно заглядывала, выложили очередную порцию очаровательных картинок эпохи Галантного века. Она не удержалась и набросала на первом попавшемся книжном форзаце изящный силуэт в локонах и летящей длинной юбке, а рядом — еще один, более современный. Фантазия уже искала, какую нужно подобрать ткань и какой выбрать оттенок, какими штрихами придать современной одежде хотя бы намек на изысканность давнего прелестного века. Эти эскизы занимали в ее столе целый ящик, валялись по всей квартире, и мама, когда готовила, часто не глядя клала ложку не в специальную подставку, а на первый попавшийся листок с очередным рисунком. А папа считал женино «увлечение модой» временной блажью, которая не может и не должна помешать ей учиться на престижном факультете. Женя с ним особо и не спорила. Просто подала документы в другой вуз и твердо сказала, что сейчас ее интересует исключительно дизайн. И что вообще жизнь длинная, мама вон до тридцати лет училась, поэтому переживать нечего — она все успеет. Повозмущавшись пару дней, отец замолчал. А мама, как всегда, не сказала ни слова против. Она не мешала Жене жить по-своему. В благодарность за это Женя никогда, ни разу ничем ее не огорчила. Доверие должно быть взаимным — это они обе поняли еще много лет назад.
Вечером, прямо перед ужином, зашли одноклассницы. Родители позвали их к столу. Папе общение с юными девицами доставляло особое удовольствие. «Ну, как поживает ваш высший класс?» — осведомился он. И, слушая ответные смешки, удивлялся: его и это поколение разделяют всего-то двадцать с небольшим лет, и живут они вроде бы в одной стране и на одной улице, — а впечатление, будто с инопланетянами общаешься! Выглядят совсем по-взрослому, а ведут себя как малые дети. Щебечут о чем-то, перебрасываются названиями незнакомых музыкальных групп и фильмов, взрываются внезапными приступами смеха. И еще более удивительно, как Женя преображается, когда рядом ее подруги. Ведь сама такая же — неясно что в голове, то и дело заговаривает на странном языке о не очень понятных вещах, — но стоит появиться рядом другим девушкам, как исчезают ужимки, манеры становятся сдержаннее и даже голос звучит ниже. На своих подруг-ровесниц она посматривает свысока, покровительственно, поэтому, сама того не замечая, в такие минуты становится взрослее их. А когда они уйдут — уткнется «вконтакт», включит дурацкую музыку и будет с ними же часами обсуждать какой-нибудь неизвестный сериал.
Высший выпускной класс 84-й гимназии между тем поживал хорошо. Многие ребята подали документы в московские и питерские вузы, кто-то собрался за рубеж. Катя и Даша о своей дальнейшей судьбе не беспокоились, спасибо родителям. Астаховы тоже могли бы не беспокоиться, если бы Женя сама не смешала все карты. Ну, что теперь об этом говорить… Напившись кофе и рассказав о планах на оставшееся лето, девчонки расцеловались с Женей и распрощались.
— Сборище гламурных идиоток, — проворчал отец, собирая со стола чашки.
Он всегда так говорил, пообщавшись с Дашей и Катей. Иногда Женя в глубине души бывала с ним согласна, но каждый раз старательно обижалась.
— Да ты просто не видел настоящих гламурных идиоток, пап!
— А ты, между прочим, собираешься всю оставшуюся жизнь обшивать таких, как они!
— Нет, ты что, опять?..
— Одно радует, — сбавил он тон, — одеваешься ты и правда лучше. А главное — дешевле!
Женя могла бы рассказать наивному мужчине, чего стоит эта дешевизна. Многочасовые походы по магазинам в поисках тканей и фурнитуры, долгие обсуждения и споры с портнихой, а потом опять поиск аксессуаров, тех мелких деталей, что придают образу завершеность. И сколько ни шей, сколько ни покупай — все равно то и дело оказывается, что надеть нечего!
