Косарев - [152]
Ровно в 15 часов с боем курантов на всю площадь раздалась команда: «Смирно!»
Теперь все взоры обратились к воротам Спасской башни. Косарев хорошо помнил, как он с председателем Всесоюзного совета физкультуры и спорта Антиповым, секретарем ВЦСПС Шверником и Ягодой вышли из них для принятия рапорта. Почему-то Ягода вышел шага на полтора вперед. Но командующий парадом, как бы не замечая этого движения наркома внутренних дел, отдал рапорт, обращаясь непосредственно к Косареву. Почему? Причина так и осталась неизвестной. Но от Сталина движение Ягоды и нарочитое поведение командующего не осталось незамеченым.
— Что же это, Ягода, не ты, а Косарев рапорт принял? Докладывал-то твой — «динамовец»!
Сталинское окружение дружно рассмеялось. А Ягода, кусая губы, молча отошел в сторону. С Косаревым он с тех пор разговаривал холодно и только в крайней необходимости.
А Ежов? С ним отношения у Косарева стали натянутыми после совместной работы в комиссии по расследованию дела об убийстве С. М. Кирова, когда Саша позволил себе усомниться в точности окончательного вывода.
Оставался Берия. С ним-то Косарев в свое время и допустил непростительную промашку. Берия тогда был секретарем Закавказского бюро ЦК ВКП(б) и постоянно допускал «злоупотребления властью», гонения на неугодных ему людей.
Саша хорошо запомнил ту встречу с другим руководителем из Закавказья — Багировым, оказавшимся человеком мелким, злым, склонным к доносительству. Разве мог тогда Саша даже подумать, чем обернется его встреча с Багировым на даче? Сидели за ужином, запивая сациви прекрасным грузинским вином. Багиров нещадно нес Берия, а Косарев хмуро слушал его, временами только удивленно вскидывая брови: «Неужели?»
Наконец Саша произнес:
— Я хочу поднять тост за настоящее большевистское руководство в Закавказье…
Багирова как подменили. Подобострастно улыбаясь, он прямо-таки вскочил с поднятым вверх фужером, а Косарев закончил свой тост неожиданной фразой:
— Которого там нет!!!
На другой же день этот тост стал известен Берия.
Наверное, напрасно среди этих эпизодов искал Косарев причину своего отстранения от дел. Пожалуй, то были лишь факты, сопутствовавшие, формировавшие «накопительные ведомости» противников Саши, среди которых ни один не имел полноты власти для принятия рокового комсомольскому вожаку решения.
«Косарев никак не мог понять, — утверждала В. Ф. Пикина, — что Сталин лишил его своего доверия и благосклонности. Ему, Сталину, нужны были и в руководстве комсомолом люди, слепо и беспрекословно поддакивающие, усердно помогающие чинить произвол над честными работниками, запугивать кадры».
Рассказ о биографии Александра Васильевича Косарева подходит к концу.
Никто, кроме самых близких и родных, не в состоянии рассказать о днях, прожитых Сашей после того зловещего пленума. Передадим это выдержкой из статьи внучки — Саши Косаревой:
«— Саша вернулся с пленума в смятении, — рассказывает мне бабушка. — Но покоя не было и дома: мы тогда жили на даче, — выйдешь в парк — за каждым деревом стоят, смотрят. Он говорит: «Я так не могу, поедем к маме». — «Поедем».
Сели в машину. Обычно, когда подъезжали к КП, ворота тут же раскрывались. А тут заперты. Через какое-то время, не скоро, все же открыли их. Отправились мы. А за нами сразу… хвостик, другая машина. Мы к Сашиной маме, а они за нами. Саша и говорит: «Что толку…»
Вернулись на дачу.
Так прошло три дня. На четвертый он пытался позвонить Сталину. «Уже четыре дня прошло, что же это такое? Решайте».
— Не волнуйся, Саша, — успокоили его из приемной. — Ты изнервничался, устал. Все будет в порядке. Пошлют на работу. Все обойдется.
Саша буквально ожил. «Поедем куда-нибудь, допустим, на Дальний Восток, будем там работать». Словно крылья выросли у него.
Потом мы поднялись к себе в спальню — дача была двухэтажная. Слышим телефон — «дрын-дрын-дрын». Саша снял трубку, звонит в ЦК комсомола дежурному: «Мне никто не звонил?» — «Нет, никто». Прошло какое-то время. Я говорю: «Саша, ты слышишь шаги на лестнице?» — «Встань, посмотри», — отвечает.
Я открыла дверь спальни.
Поднимается, никогда этого не забуду, человек в форме, в носках, на цыпочках, с каким-то желтым длинным лицом».
Свидетельствует В. Ф. Пикина: «За «врагом народа» А. В. Косаревым приехал сам Берия. Кажется, это был первый случай, когда Берия присутствовал при аресте. Косарева он люто ненавидел».
Из рассказа Марии Викторовны Нанейшвили:
«Вот они поднялись. «Товарищ Косарев, одевайтесь, поедем». Белый стал, прямо матовый. «Напрасно, — говорит, — это вы. Я честный человек». — «Ничего, там разберутся. Поедем». Я спрашиваю: «А вещи какие-нибудь надо?» — «Ничего не надо, завтра все передадите. Только скорей, скорей».
Когда уже выходили, меня как молнией ударило, я говорю: «Саша, обожди! Больше ведь не увижу…»
АВТОРСКОЕ ПОСЛЕСЛОВИЕ
Передо мной газеты за 23 февраля 1939 года — пензенская, ленинградская, московская… Мне хочется знать, чем бы напомнили они об Александре Васильевиче Косареве, хоть тоненькой ниточкой, хоть намеком связали бы с ним самим, его делами. Я хочу заглянуть как бы в продолжение поступи комсомольских дел, которые были целью всей его жизни.
Наиболее полная на сегодняшний день биография знаменитого генерального секретаря Коминтерна, деятеля болгарского и международного коммунистического и рабочего движения, национального лидера послевоенной Болгарии Георгия Димитрова (1882–1949). Для воссоздания жизненного пути героя автор использовал обширный корпус документальных источников, научных исследований и ранее недоступных архивных материалов, в том числе его не публиковавшийся на русском языке дневник (1933–1949). В биографии Димитрова оставили глубокий и драматичный отпечаток крупнейшие события и явления первой половины XX века — войны, революции, массовые народные движения, победа социализма в СССР, борьба с фашизмом, новаторские социальные проекты, раздел мира на сферы влияния.
В первой части книги «Дедюхино» рассказывается о жителях Никольщины, одного из районов исчезнувшего в середине XX века рабочего поселка. Адресована широкому кругу читателей.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.