Корпорация «Коррупция» - [8]

– или в море утопил. И, в прямом смысле слова, концы в воду! Никто никогда в жизни

найти не сумеет. Только по случайности.

– А гильза – не ниточка?

– Ниточка, – согласился Панов. – Она на оружие точно укажет, если его найдем. Но

мож кто вспугнул киллера, а мож искать не стал или не нашел. Человека-то убить – не

фунт изюма откушать. Перенервничал, ноги унести поспешил. Узнаем, только

когда допросить сможем… Так что никаких несоответствий не вижу.

Задумчиво глядя на собеседника, Василий Петрович вынужден был согласиться с

логичностью доводов. Копать, конечно, надо глубже, но основной останется версия с

заказным характером преступления из-за ее очевидности. Если жизнь не подскажет иного.

– Дело в чьем производстве будет?

Панов тяжело вздохнул, точно безмерный груз ответственности сдавливал легкие, и

воздуха ему явно не хватало.

– В нашем и будет. Коршуны слетелись, – это он без стеснения про руководство ФСБ

и прокуратуры, – но в сторонке стоят, с ноги на ногу переминаются, команды сверху ждут.

Глазами по сторонам зыркают, но в работу не вмешиваются. Я вообще такого соблюдения

законности сроду не видывал, все, как по написанному: единое руководство осмотром

места происшествия возлагается на следователя. Остальные лица, в том числе, и

начальство, обязаны обеспечить ему необходимое содействие, исходя из того, что он

ответственный за результаты осмотра. Все обосраться бояться, потому в пекло не лезут.

Убийство – компетенция Следственного управления, вот Следственный комитет и

занимается. Оперативное сопровождение, как всегда, на розыске. Если результатов не

будет, с нас и сдерут три шкуры: со следователя, с меня, и ментам на орехи достанется.

– А ты крайний? – Леднев усмехнулся. – А шеф где?

– А шефа, думаю, уже нагибают, – Панов сдернул галстук и в сердцах швырнул его на

стол – в кабинете было невыносимо жарко, несмотря на открытое окно, за которым

благоухала зеленая листва, и людской поток тек к морю. – Его вчера заслушивали в

Москве с докладом о готовности к курортному сезону, о снижении количества тяжких

преступлений в крае. Завтра должен был прилететь… – в голосе не было ни намека на

сочувствие. – Теперь не знаю: такой подарочек к выступлению «на ковре»… Я бы с

радостью за его спиной отсиделся, а теперь – на передовой. Судьба!

– Выходит, с тебя и спрос, Илья Ильич…

– Выходит. – Согласился Панов, горестно добавив, – с понедельника должен был в

отпуск идти, уже номер в отеле в Минске забронировал…

Василий Петрович похлопал коллегу по плечу:

– Не тужи. Готов с тобой участь разделить. Пойдем, поглядим: что там и как? Хочу

лично осмотреть место происшествия.

Воздев глаза на возвышавшегося над ним Леднева, зам руководителя Следственного

управления залучился надеждой. Укрыться за спиной помощника депутата, представителя

главы комитета Госдумы по безопасности, виделось делом куда более перспективным, чем

прятаться за непосредственным начальником. Конечно, и здесь крайним могут сделать, но

Леднев – мужик всегда правильный был, за просчеты от души драл, но своих не кидал и не

подставлял никогда. Странно, что до таких высот на политическом олимпе вырос. Видно,

и там ответственные люди нужны.

– Лицо-то ты, Петрович, неофициальное, – попробовал он аккуратно прощупать

почву, оценивая возникающие риски.

– Зато визит официальный, – уверенно соврал Леднев, получивший только устное

поручение от патрона и никаких подтвержденных полномочий. – Считай, что лично

Владимир Иванович присутствует на месте.

Удовлетворенный ответом, Панов охотно поднялся. Поделив ответственность на

двоих, стало как-то легче дышать и двигаться.

– Пойдем. Труп советника уже вывезли, следственная группа работу заканчивает. Так

что никому не помешаешь. С материалами дела ознакомишься, – заверил Илья Ильич,

выходя за Ледневым в коридор.

В просторной приемной советника было полно народу. Но при видимой суете никто

никому не мешал, занимаясь собственным делом. Едва окунувшись в атмосферу осмотра

места происшествия, Василий Петрович испытал сладострастное возбуждение, уловив

парящие в воздухе флюиды смерти, едва заметный запах пороха и зашкаливающий

уровень адреналина. Многоголосием труб, гудело под потолком напряжение.

Опытный взгляд сразу определил двух оперов, одетых в гражданское. Этих Леднев

узнал бы в любой ситуации и в любой обстановке: по цепким глазам, уверенным

движениям, по ореолу ощущения собственной избранности, нимбом светящимся за

головой. В милицейско-полицеской иерархии опера – особая каста, своего рода элита. По

себе знал, сам такой же. Рядом с ними – подполковник полиции, скорее всего, из главка –

внимательно слушал, задавал вопросы, обсуждал. За столом секретаря полный

розовощекий эксперт убирал камеру в объемный кофр, бережно укладывая съемный

объектив и делясь мнением с какой-то миниатюрной женщиной в строгом платье и с

деловым лицом. В стороне сиротливо притулились понятые – их спутать нельзя ни с кем:

любопытствующие, немного напуганные, спешащие по своим делам, но послушно

ожидающие отмашки от следователя, когда им позволят разойтись. Капитан юстиции что-

то терпеливо пытался им втолковать. На расставленных вдоль стены стульях для