Коронованная демократия. Франция и реформы Наполеона III в 1860‑е гг. - [32]

Оливье предлагает еще один рецепт пресечения стремлений парламента к абсолютной законодательной власти – народный референдум. Собственно, этот принцип был закреплен как основа французской государственности в действующей конституции империи. Оливье полагает, что только непосредственный голос нации может быть последней инстанцией в принятии закона, поскольку нация должна контролировать избранных ею представителей и исполнительную власть: «Необходимо найти средство воспрепятствовать антинародному закону – прямое обращение ко всей нации, чтобы она смогла ответить, принимает она или отвергает закон, за который голосовали ее представители»[183]. Опять же, эта система делает легальной для императора лазейку, с помощью которой можно обойти мнение парламента, и вновь Законодательный корпус остается почти лишенным возможности повлиять на решение государя. Реформа парламентской системы заключается, в сущности, лишь в том, чтобы парламент мог взаимодействовать с властью (а не противодействовать ей), критикуя или отвергая предлагаемые законы. Таким образом, парламент все же остается лишенным законотворческой функции. При этом в записках Оливье мы не находим никаких предположений о том, как будет разрешаться конфликтная ситуация между парламентом и императором, и имеет ли император право распустить непокорный парламент.

В вопросе о роли и количестве парламентских партий Оливье выступает сторонником английской системы двухпартийности, поскольку наличие многочисленных партий, групп и блоков вносит хаос в дискуссию и размывает идеологические границы партий: «Парламент, вместо того чтобы дробиться на мелкие группы, разлагающие его, должен делиться только на две партии с решительными лидерами: партию, которая правит, и партию оппозиции. Если какая-либо партия нацелена только на свержение власти, свобода обсуждения в опасности. Если между партией власти и оппозицией располагаются мелкие колеблющиеся группы, то утверждение компактного и уверенного большинства, непременное условие представительной системы, невозможно и решающее слово принадлежит не выразителям важных политических интересов, а незаметным, посредственным личностям»[184]. В то же время этот принцип создает для обеих партий равные условия борьбы и не предоставляет никаких привилегий партии власти. Ориентация на английскую систему свойственна традиции французской общественной мысли и восходит корнями еще к Вольтеру, для которого Англия была эталоном воплощения гражданских свобод; апеллировали к совершенству английских законов и либералы начала XIX в. Однако на практике они предпочли сосредоточиться на вопросе о регулировании полномочий монарха, поэтому предложения относительно числа партий в парламенте не вносились. Да и вряд ли это было бы адекватно французской политической культуре: поскольку Франция – молодая парламентская монархия по сравнению с Англией, партии в ней формировались в зависимости от разнообразия политических течений, которых в начале XIX в. было уже множество и которые уже трудно было бы ограничить рамками торизма и вигизма.

Далее, либералы добивались отмены в период выборов так называемых официальных кандидатов – бонапартистов, которые чаще всего занимали должности чиновников в одном из государственных органов. В самом названии «официальные кандидатуры» звучало восприятие других партий как маргиналов, как полулегальных подозрительных организаций, что, разумеется, было унизительно для всех политических сил Франции и нарушало конституционный принцип свободы общественных движений и партий. В избирательных кампаниях бонапартисты должны иметь равное с другими кандидатами право на участие, поэтому они не должны занимать высших государственных постов или являться протеже министров или влиятельных чиновников; кандидат в депутаты должен выдвигаться самостоятельно, при поддержке избирателя, с которым он проводит встречи, которому он объясняет свою программу. Либералы рассматривали институт официальных кандидатов как давление правительства на мнение граждан, как грубое нарушение свободы выборов: «Кандидаты не должны произвольно выдвигать себя и навязывать себя избирателям. Только народ может самостоятельно организовываться, создавать выборные комитеты, выдвигать кандидатов, достойных доверия нации и готовых с честью вести избирательную кампанию, и в таком случае народ будет голосовать исключительно в собственных, а не в навязанных ему, интересах»[185]. Выдвижение официальных кандидатов – причина слабости государства, поскольку у него не может быть эффективной и твердой поддержки без свободы. Выдвинутые нацией кандидаты действительно ответственны перед нею, и они, прежде всего, независимы от какого-либо давления свыше, они – доверенные лица граждан, страны, а не узких правящих кругов: «Когда правительство использует для своей защиты только иерархию зависимых от него чиновников, это значит, что оно переживает кризис. Всякое правительство совершает ошибки; но право на ошибку может быть применимо только к тем, кто действует в согласии с нацией. Таким образом, ошибка не становится ошибкой одного, но делается ошибкой каждого; и правительство может ответить тем, кто его критикует: мы совершили ошибку, но мы действовали с согласия нации, поэтому нация ошибалась вместе с нами»