Коронованная демократия. Франция и реформы Наполеона III в 1860‑е гг. - [31]

Целью либералов было также добиться расширения полномочий парламента – предоставить ему право не только обсуждать, но и критиковать и отклонять предлагаемые императором законы. Они считали, что парламент – не оппонент императора, но, напротив, его опора. Через парламент император ведет диалог с нацией и тем самым обеспечивает себе прочную, легитимную социальную базу: «Исследовать законы, выяснять, нужно ли их реформировать, – это не акт неповиновения: это означает пользоваться свободно и законно возможностью указывать суверену то, что мы считаем голосом нации и выявлять, какие институты нужно улучшить»[177]. А. Тьер откровенно называл действующий парламент «партией власти», марионеточным органом, не выражающим подлинных интересов и чаяний нации, ибо он лишен инициативы и свободы мнения, свободы оспорить решение монарха[178]. Тьер говорил о необходимости ограничения всевластия монарха: «Я – сторонник принципа инициативы правительства, поскольку оно, находясь постоянно в курсе всех дел государства, может наиболее эффективно действовать. Но это полномочие может стать абсолютной властью, если те, кто им обладает и несет ответственность перед государем, не связаны с нацией, то есть с парламентом»[179]. Появляется вопрос: если парламент имеет право критиковать законы, то предполагает ли это право законодательной инициативы и кому она должна принадлежать? Либералы дают однозначный ответ: парламент не должен обладать правом принимать законы, это право должно быть закреплено за императором. Оливье четко разграничивает полномочия и роль правительства и парламента: дело народных представителей – обсуждать и выносить суждения по поводу предлагаемых законов, но не законодательная инициатива, поскольку никто не гарантирует выполнение избранным депутатом его предвыборных обещаний; правительство же, как власть исполнительная и реально действующая, несет перед народом большую ответственность, поскольку отчитывается о конкретных действиях в проведении законов. «Я не допускаю того, что законодательные собрания должны иметь право и способность управлять страной. Для этого им недостает двух важных качеств: они не ответственны и они пристрастны. Они не ответственны, поскольку, если их решение принято, нет никого, кто бы мог им возразить. Они пристрастны, ибо они не делают различия между прямым, немедленным результатом и результатом косвенным, проявляющимся опосредованно; их решения, продиктованные минутными впечатлениями, однодневны и нередко приносят в жертву постоянные нужды правительства и общества. Обсуждать и высказывать суждения – вот их настоящая роль. Ответственность должна быть там, где предполагается действие»[180]. Следовательно, Оливье не доверяет всей полноты законодательной власти депутатам, поскольку они могут обмануть чаяния избирателя и превратить парламент в арену для реализации личных корыстных амбиций. Он продолжает: «Народ не выражает свои мысли путем выборов. Здесь всегда преобладает личный элемент; за кандидата голосуют потому, что он принадлежит к почитаемой семье, или потому, что он кому-то оказал услугу, или потому, что он – хороший оратор и использует гибкий подход. Но кто даст гарантию, что избранный сдержит обещания и что депутат не будет действовать иначе, чем кандидат? Его мнение хрупко, он может отречься от него, если дискуссия выявила его слабые стороны…»[181].

Развивал эту мысль А. Тьер; при этом он уточнял, что даже при сохранении законодательной инициативы за исполнительной властью парламент должен обладать расширенными полномочиями контроля за этой властью: «Инициатива должна принадлежать власти. Почему? Поскольку парламентские партии разрозненны, Законодательный корпус созывается нерегулярно, нерегулярны любые собрания, а правительство не может откладывать свои действия, не должно приостанавливать их ни на минуту. Именно власть суверена печется о нашем процветании, мире и безопасности среди других наций… Однако инициатива государя ценна сама по себе как воля, пожелание, законом же она становится только при одобрении большинства. Необходимо, чтобы парламент обладал всеохватывающими полномочиями контроля. Он должен иметь право задать правительству любой вопрос, если возникнет такая необходимость. Правительство обязано соглашаться на обсуждение подобных вопросов… Если вы не хотите, чтобы решения исполнительной власти обсуждались на улицах и приговор им выносился путем насилия, если вы не хотите, чтобы правительство обсуждалось в темных углах и путем грязных интриг, я спрашиваю вас: что может быть достойнее для обсуждения решений правительства, чем собрание людей, обладающих тремя редкими качествами: осведомленностью о делах страны, талантом выразить их суть, умением защитить свою точку зрения»[182]. Таким образом, становится очевидной важная роль парламента как посредника между монархом и нацией, направляющего все дискуссии в «цивилизованное» русло. При этом бросается в глаза противоречие либеральной позиции: парламентская монархия – идеальная, по их мнению, форма государственного строя, но только при сохранении законодательной инициативы монарха. Получается, что принцип разделения властей, фундаментальный принцип либерализма, здесь отрицается – монарх соединяет в своих руках полномочия исполнительные и законодательные.