Короли и королевы. Трагедии любви - [69]

Внезапно снаружи послышались звуки труб, бряцание оружия, топот копыт по новым плитам двора, и собравшиеся сеньоры, а с ними и Адель, бросились к окну.

– Это король, – воскликнула королева-мать и поспешила к постели роженицы. – Агнесс, король здесь!

Молодая женщина немного приподнялась с сияющими глазами, но тут же со стоном упала на подушки.

Вскоре дверь распахнулась под ударом железного сапога Филиппа. В шлеме и доспехах с гербом из лилий он упал на колени перед кроватью.

– Я здесь, моя любимая. Я приехал, мужайся.

В сопровождении оруженосца в спальне появился маленький принц Людовик, сын Изабеллы и наследник престола, которому было девять лет. Мальчик бросился к королю.

– Сир, – крикнул он испуганно, – это принц?

Король рассмеялся, отдал шлем, который он держал подмышкой, пажу и взял сына на руки.

– Нет, грозный повелитель… это прелестная маленькая принцесса. Вы рады иметь сестру?

Маленький Людовик отвернул голову, чтобы кольца кольчуги не царапали ему лицо.

– Мне бы больше хотелось брата, отец, тогда бы у меня был товарищ по играм.

– Смотри-ка! нет, сир, я счастлив иметь дочь. Сын у меня уже есть, и мне этого достаточно.

Лицо мальчика просияло, и юный Людовик преданно поцеловал руку отцу.

Но тучи на горизонте этой счастливой семейной жизни уже сгущались. Буря началась с громового удара: в январе 1198 года умер папа Целестин и вопреки всем ожиданиям конклав остановился на кандидатуре тридцативосьмилетнего, энергичного и сурового Лотара де Сеньи, римлянина из знатного рода, который принял имя – Иннокентий III. Если прежний папа закрывал глаза на события во Франции, то новый, один из самых великихпап в истории, напротив, обратил на них внимание. Побуждаемый беспрерывными просьбами Ингеборг и жалобами датского двора, он решил призвать Филиппа к порядку. В письме, которое он написал Филиппу, дабы известить о своей интронизации, сообщалось о больших неприятностях, которые ожидают его в том случае, если он не отошлет домой Агнесс и не привезет обратно Ингеборг. Рим отменяет приговор французского духовенства, папа объявляет Филиппа виновным в двоеженстве и ожидает, что тот подчинится существующему закону. Он, правда, не отказывался от того, чтобы еще раз пересмотреть случай с Ингеборг и Филиппом, ибо бывало, что в сомнительных случаях браки аннулировались, но поскольку король пренебрегал авторитетом папы, он требовал для возобновления слушания этого дела полного восстановления порядка: Агнесс должна быть удалена от двора, а Ингеборг должны быть оказаны королевские почести. На это письмо Филипп отреагировал лукавой политикой промедления, дабы выиграть время и дать Иннокентию успокоиться.

Время проходило в выслушивании послов, обмене письмами, предложениями и отказами и становящимися все более отчетливыми угрозами. Твердо решив заставить Филиппа пойти на уступки, папа написал письмо всему французскому духовенству, в котором предал огласке скандал в королевском доме, и поставил тем самым прелатов в крайне затруднительное положение. Филипп боролся за свою любовь, но стал сражаться еще решительнее, когда Ричард Львиное Сердце (папа вынудил обоих королей пойти на трехмесячное перемирие) умер бесславной смертью в замке Шало, который он взял осадой. Смерть соперника воодушевила Филиппа, и он усилил свое сопротивление.

Тогда Иннокентий выставил тяжелое орудие. Он послал своего легата Пьетро ди Капуа с точными указаниями во Францию. Король должен подчиниться и до нового процесса возвратить к себе Ингеборг, в противном случае легат отлучит Филиппа и Агнесс от церкви, а Франции, столь любимой Филиппом Франции именем папы объявит церковное проклятие.

Пока длилось это противостояние, Филипп становился все более угрюмым, так что Агнесс иногда охватывал страх.

– Отвечай мне! – кричал Филипп. – Я хочу знать, пишет ли Иннокентий правду, и развод в Компинье был всего лишь комедией?

Гийом де Шампань смущенно потупил взор и спрятал руки в широких рукавах. Наконец он прошептал:

– Я полагаю, мы должны признать, что святой отец прав.

Король вскочил.

– Итак, ты не был простеньким болтуном и предпочел ничего не говорить, пока не знаешь наверняка…

Адель присутствовала при этом приступе ярости и вела себя соответствующе:

– Ты действительно хочешь поставить ему это в упрек? Тебе нужна искупительная жертва, чтобы вновь снискать расположение папы?

– Матушка, вы же знаете, что это не так. Я не отступлю никогда. Одно имя Ингеборг вызывает во мне отвращение, и ничто в мире не отнимет у меня Агнесс. Мы вместе – единое целое, она – кровь и плоть моя! Жизнь без нее перестала бы быть жизнью. Я буду защищать ее от кого угодно, даже от Иннокентия.

Гийом с сомнением покачал головой.

– У него могущественное оружие, мой дорогой племянник. Если он объявит церковное проклятие, королевство пострадает от этого, тебе это известно.

Король смущенно замолчал. Его королевство, прекрасная, милая Франция, которую он любил так же, как Агнесс, Франция, которую он хотел сделать великой, счастливой и могущественной! Но он вернулся к своим размышлениям.

– Я надеюсь, что ты и тебе подобные не подчинятся верховному клиру. Тогда королевство не пострадает.