Короли абордажа - [4]

Меж тем над Элладой сгущались тучи неотвратимого иноземного нашествия. Молодой и честолюбивый персидский царь Ксеркс желал смыть позор своего отца Дария от поражения при Марафоне и поставить, наконец, непокорных греков на колени. В великий завоевательный поход поднялись все подвластные Ксерксу земли, «дабы не умалить царского сана предков и совершить не меньшие, чем они, деяния на благо персидской державы». Помимо великой многоплеменной армии был собран и великий флот в тысячу двести галер с тремя тысячами «30-весельных, 50-весельных кораблей, легких судов и длинных грузовых судов для перевозки лошадей».

Для облегчения движения своих бесчисленных войск Ксеркс выстроил мост через Дарданеллы, а, облегчая движение флота, велел прорыть канал у мыса Акте.

Весной 481 года до новой эры армия Ксеркса двинулась в поход. Возле города Абидоса, что стоял на берегу Геллеспонта на большой равнине, Ксеркс сделал смотр своим войскам. Сидя на мраморном троне, он с удовольствием глядел на проходящее мимо него неисчислимое многоплеменное войско: персы и ассирийцы, бактрийцы и арабы, эфиопы и индийцы, саки и ливийцы, фракийцы и согдийцы и многие иные. Неподалеку от берега флот разыграл перед царем учебное сражение, в котором, конечно же, победили персы.

Персидский флот был фантастически огромен. Всего, согласно сообщению Геродота, в нем насчитывалось 1207 различных кораблей и судов, экипажи которых составляли более пятисот тысяч человек. Кроме этого еще сто двадцать кораблей выставили подвластные Ксерксу эллины из Фракии и с островов у Фракийского побережья. При этом он был весьма разнороден и разноязычен, наспех собран и плохо сплаван, а что еще более важно — слабо организован.

Разумеется, сегодня можно усомниться в подлинности цифр Геродота. Уж больно они не реальны для того давнего времени. Однако слова Геродота подтверждает и древнегреческий поэт Эсхил в своей поэме «Персы»:

У Ксеркса же (я знаю) было там судов

Больших до тысячи, а тех, что быстротой

Кичились, двести семь. Так сосчитали их…

О деятельности Фемистокла в начальный период персидского наступления достаточно подробно сказал Плутарх: «Когда перс уже шел к морю для похода на Элладу, а афиняне совещались, кого бы избрать стратегом, все, говорят, добровольно отказались стать во главе войск, устрашенные опасностью. Домогался же этой власти Эпикид, сын Евфемида, — демагог, сильный на словах, но слабый духом и падкий на деньги. У него были шансы получить большинство голосов, но Фемистокл, опасаясь, что дело будет вконец испорчено, если власть попадет в руки Эпикида, за деньги купил его честолюбие. Хвалят и расправу его с переводчиком, говорившим по-персидски, и по-элински, и приехавшим с посольством, которое прибыло от царя с требованием земли и воды: так как он осмелился эллинскую речь предоставить к услугам варваров, Фемистокл велел схватить его и, добившись соответствующего народного постановления, казнил его смертью. Одобрение вызвал и случай с зелейцем Арфмием. По предложению, внесенному в народное собрание Фемистоклом, последний, а с ним и дети его, и потомки были лишены всех прав за то лишь, что он привез эллинам золото мидян. Главнейшая же заслуга Фемистокла в том, что он добился прекращения войн в самой Элладе и примирил друг с другом города, убедив их оставить распри для совместной подготовки к войне… Приняв власть, он тотчас сделал попытку посадить граждан на триеры и убеждал их оставить город с тем, чтобы встретить варваров на море, как можно дальше от Эллады. Но так как большинство этому сопротивлялось, то он повел большое войско к Темпейской долине вместе с лакедемонянами, шедшими с намерением сразиться там же для защиты Фессалии: они не думали еще тогда, что последняя тяготеет к персам. Но после того как войско, ничего не сделав, отступило, и, вслед за переходом на сторону царя фессалийцев, перешли на сторону персов и все земли до самых границ Беотии, афиняне стали уже охотнее слушать то, что говорил Фемистокл относительно моря, — и вот, его шлют с флотом к Артемисию для охраны пролива. Здесь-то и произошло следующее: в то время как эллины требовали, чтобы во главе их стали Еврибиад и лакедемоняне, афиняне же, превосходившие числом судов всех прочих участников, вместе взятых, считали недостойным для себя подчиняться другим, Фемистокл, хорошо поняв опасность, сам уступил власть Еврибиаду, а афинян успокоил обещанием, что, если они покажут себя доблестными мужами на войне, он убедит эллинов, и последние добровольно предоставят им первенство на будущее время. Надо полагать, что этот именно поступок сделал Фемистокла главным виновником спасения Эллады и лицом, наиболее способствовавшим славе афинян, ибо они превзошли врагов мужеством, а союзников — благоразумием».

Тем временем, покинув город Ферму, персидский флот уже двинулся вдоль берега параллельно движению идущей в Грецию армии. Однако плыл он очень медленно. Отсутствие сведений о греках и плохое знание здешних вод заставили персов, в конце концов, остановиться и выслать вперед отряд, составленный из самых быстроходных кораблей под началом самого боевого предводителя. Десять кораблей правителя Кимы в Эолиде сына Фамасия Сандока поспешили вперед.