Королевство украденных голосов - [28]

Откуда-то донеслось одобрительное ворчание, и Блу добавила:

– Камушек тоже проголодался.

К удивлению Флинта, Эска не отмахнулась от Блу. Похоже, Эска даже не обижалась на то, что племя Меха отказалось от неё. Она протянула Блу найденное в снегу ожерелье и кивком показала на реку.

– Укрытие там.

По дороге Блу болтала с Эской, а Флинт помалкивал, время от времени глядя на орлицу, парящую над долиной. Птица как будто не обращала на них внимания, но мальчик чувствовал, что она следит за каждым их шагом.

Флинт знал, что животные и племена связаны узами охоты – он узнал об этом от отца, – но никто никогда не говорил ему, что животное может научить человека выживать в дикой природе. И всё же каким-то образом Балапан помогла девочке выжить.

Флинт молчал, пока Эска не провела их за водопад к деревянной двери, встроенной в скалу. Тут он не смог скрыть своего удивления.

– Ты… Ты нашла Великанью бороду! – запинаясь, пробормотал он. – Водопад, который замерзает на всю зиму и маскирует самое тайное укрытие в Эркенвальде…

Эска распахнула дверь.

– Ну, строго говоря, укрытие нашла Балапан.

Орлица устроилась в гнезде на выступе, а Блу похлопала Эску по спине.

– Потрясающе, Эска!

Флинт вошёл в комнату и обвёл взглядом кровати, стол и стулья, а ещё собранные Эской дары природы: красный кварц из реки на подоконнике; сосновые иголки на полу; перья снежной совы, обвитые вокруг основания лампы.

– И вправду потрясающе… – пробормотал Флинт, закрывая дверь. Потом осознал, что сказал, и перевёл тему: – Снаргульи – вот с кем мы столкнулись там, на холме.

Эска разожгла очаг, пока остальные рассаживались.

– Снаргульи? Значит, они появляются, когда Ледяная королева приказывает холмам повиноваться?

– С заколдованным тёмной магией снегом творятся странные вещи. Дылда говорил, что видел снаргульи в этой долине после прошлогодней битвы, но потом они ни разу не появлялись… Ну, пока мы с Блу не решили сегодня здесь поохотиться.

– Без луков и стрел, – сказала Эска, не встречаясь с ним взглядом.

Флинт поёрзал на стуле. Он чувствовал, что разговор зашёл куда-то не туда, как часто случалось, когда он беседовал с Эской. Поэтому он молча наблюдал, как Эска ощипывает куропаток. Одну она бросила Камушку сырой, и лисёнок восторженно взвизгнул. Потом Эска опустилась на пол у очага и сидела так, пока готовилось мясо.

Молчание затянулось, но наконец Эска разложила готовое мясо по тарелкам.

– Спасибо, – некоторое время спустя сказал Флинт. – За куропатку и за то, что помогла нам со снаргульями. Не знаю, чем бы всё закончилось, если бы не появились вы с Балапан.

– Я просто выполнила своё обещание, – тихо ответила Эска.

Флинт вспомнил, как девочка сказала, когда они ехали из Зимнего клыка: «Однажды я отплачу добром за то, что ты спас меня из дворца». Тогда он посмеялся над её словами, но Эска и вправду выполнила обещание. Благодаря её мужеству и преданности он и его сестра были живы… И, осознав это, Флинт почувствовал, как в его душе что-то оттаяло. Как и его племя, он недооценил девочку.

– Возможно, я ошибался насчёт тебя, Эска, – с глубоким вздохом сказал он.

Эска улыбнулась до ушей, а Флинт поймал себя на том, что задаётся вопросом, стоит ли оценивать людей по тому, где они родились, по их происхождению и внешности. Почему-то смелость и верность казались ему теперь лучшими ориентирами.

После еды Эска начала рассказывать обо всём, что случилось с тех пор, как она покинула Лабиринт: о том, как сани Ледяной королевы преследовали её до предгорий, о том, как Балапан её спасла, о планах королевы проклясть Эркенвальд и уничтожить племена Меха и Пера, а ещё о загадочном упоминании Небесной песни.

Флинт попытался представить свой любимый лес, проклятый Ледяной королевой: деревья прогнили насквозь, рыси заколдованы и повинуются злодейке, Лабиринт разрушен, а всё его племя уничтожено. У него болезненно сжалось сердце.

Вскоре Блу встала из-за стола, чтобы поиграть с Камушком, но Флинт и Эска проговорили весь день. Мальчик невольно заметил, как изменился голос Эски. Она изменилась и внешне: окрепла, её движения стали другими, более решительными… Но вот голос – хотя всё ещё странно завораживающий – звучал явно слабее. Раз или два она попыталась откашляться, как будто собиралась смущённо признаться, что что-то не так. И непохоже было, чтобы у неё запершило в горле или начался приступ кашля.

Наконец Эска откинулась на спинку стула и вздохнула.

– Я до сих пор не знаю, кто я такая и почему мой голос так важен. Я не знаю, что такое Небесная песнь. Не знаю даже, как собираюсь дальше прятаться от Ледяной королевы.

– Вряд ли можно остановить зло, всё время прячась. – Флинт посмотрел за окно, на вечерние тени, отбрасываемые рябинами. – Думаю, зло можно остановить, наоборот, став заметным.

Эска откинула волосы с лица и заплела их в косу.

– Но полуночное солнце встаёт через пять дней! Как…

Флинт ахнул, и Эска резко обернулась.

– Что? Я снова сказала что-то не то?

– Повернись-ка на секунду к окну, – пробормотал Флинт, подался вперёд и посмотрел на её шею. – У тебя родинки чуть ниже роста волос.

– О, – отозвалась Эска. – Это хорошо или плохо?