Королевский двор Франции в эпоху Возрождения - [47]
Однако именно центральное звено дома короля — Королевская палата — подверглось значительным структурным и функциональным переменам, хотя и не единовременно. Ж. Дю Тийе сообщает также, что Франциск I, «который весьма привечал дворянство, при своем восшествии на трон учредил должность камер-юнкеров [gentilhommes de la chambre]», каковых в 1545 г. уже было 68 человек и которые подчинялись Главному камергеру[382]. Эта должность, с годовым жалованием 1200 турских ливров, уже в эпоху последних Валуа превратилась в самое почетное и вожделенное место для среднего дворянства, дающее право непосредственного пребывания подле короля, а позже — в предмет торга и синекуру. После упразднения должности Главного камерария, утвержденного Парижским парламентом осенью 1545 г., король решил взамен создать почетный пост первого камер-юнкера (premier gentilhomme de la chambre), который бы замещал, при надобности, Главного камергера и руководил дежурными камер-юнкерами. Позже, в начале XVII в., число первых камер-юнкеров увеличилось до четырех[383]. В помощь камер-юнкерам были назначены камергеры (chambellans), число которых было уменьшено и статус их понижен, а в подчинение предоставлены камердинеры при Королевской палате (valets de la chambre) и при гардеробе (valets de garderobe) — должности, как пишет Ж. Дю Тийе, провозглашенные аноблирующими и закрепленные за представителями неблагородных слоев[384]. В свою очередь, эти последние командовали привратниками (huissiers de sale) и портье разного рода (portiers de l'Hôtel du roi)[385]. Выстроенная четырехуровневая схема субординации должностей Палаты, таким образом, вполне соответствует предположениям П.-Л. Редере.
Наконец, остальные службы дома короля, чья компетенция распространялась уже на весь двор, также получили свое организационно — функциональное и численное развитие. Прежде всего, речь идет о важном ведомстве Главного шталмейстера Франции (Grand ecuyer), третьей по значимости придворной коронной должности, следующей после Главного распорядителя и Главного камергера[386]. В его ведении находились королевские конюшни, с большим числом шталмейстеров (premier et autres ecuyers), курьеров (120 человек) и пажей, а также обслуживающим персоналом (officiers de l'ecurie). Содержанию конюшен придавалось особое значение, поскольку лошадь являлась главным средством передвижения и гужевым транспортом, предназначенным для всевозможных целей: охоты и переездов двора, войны, доставки корреспонденции и государственных бумаг[387]. При Франциске I должность ординарного шталмейстера стала дворянской.
Тесно связанные между собой охотничьи службы, первое упоминание о которых относится к царствованию Людовика IX Святого, появились одновременно, в 1230-е гг. Уже во времена Карла VI (1380–1422) их руководители значились как Главный егермейстер (Grand veneur), организатор королевской охоты, проходившей с использованием собак (в основном, борзых), и Главный сокольничий (Grand fauconnier), соответственно, организатор охоты с использованием прирученных хищных птиц (соколов, ястребов и др.)[388]. При Франциске I, который сделал охоту регулярным и обязательным занятием придворных в любом местопребывании двора, где были охотничьи угодья, появилась новая должность и соответствующая служба — Главного ловчего волков (Grand louvetier)[389]. Посвятивший своего «Придворного» Франциску I, Б. Кастильоне писал (1528): «Существует также много других упражнений, хотя непосредственно и не служащих военному делу, но все же имеющих с ним большое сродство и весьма способствующих воспитанию мужественной доблести. Среди них главным я считаю охоту, которая обладает определенным сходством с войной: воистину это — забава знатных сеньоров, подобающая тем, кто состоит при дворе, и кроме того, она была в большом почете у древних»[390]. Охота, по выражению Р. Мандру, «монополия дворянского класса», таким образом, стала важным и многофункциональным времяпровождением двора, в котором, с начала XVI в., стали участвовать и женщины, королевы и придворные дамы, привнеся в это занятие элемент игры и состязательности[391]. Символом знатной дамы-охотницы стала фаворитка Генриха II Диана де Пуатье, изображаемая художниками того времени в виде античной Дианы-охотницы (впервые в 1548 г.)[392]. Правда, охота на опасных животных — волков, вепрей — оставалась прерогативой мужчин, и женщины туда не допускались[393]. Как известно, любимой охотничьей резиденцией короля был замок Шамбор, построенный на месте прежнего охотничьего домика, и известный в том числе своей галереей оленьих трофеев Франциска I.
Появление дам при дворе и их влияние на политику страны началось, или, правильнее сказать, возродилось при Анне Французской, мадам де Боже (1461–1522), дочери Людовика XI и регентше при Карле VIII. Именно ей удалось показать своими хладнокровными и жесткими политическими действиями, что авторитет правительницы или королевы Франции, казалось, навсегда погибший вместе с Изабеллой Баварской в первой четверти XV в., может не уступать авторитету правителей-мужчин. Она создала настоящую школу придворного и политического воспитания для женщин, претендующих на власть и участие в куриальных делах, подготовив создание настоящего дамского двора: Луиза Савойская и Диана де Пуатье были в числе ее учениц
