Королевская сага - [10]

Тогда он принужден был ждать прямого северного ветра, потому что берег здесь сворачивал на юг или же море врезалось в страну, - этого он не знал. Тогда он поплыл отсюда к югу вдоль берега, сколько мог проехать в пять дней. Там большая река вела вовнутрь страны. Тогда они уже в самой реке повернули обратно, потому что не смели подняться вверх по самой реке, боясь враждебного нападения; эта страна была заселена по одной стороне реки. Это была первая населенная страна, какую они нашли с тех пор, как оставили свои собственные дома. Все же время по правой руке была пустынная страна, исключая поселений рыбаков, птицеловов и охотников, которые все были финны; по левой же руке было открытое море. Страна беормов была весьма хорошо населена, но они не посмели поехать туда. Но земля терфиннов была совсем пустынна, кроме отдельных местечек, где жили охотники, рыбаки и птицеловы.

Много вещей ему рассказывали беормы, как об их собственной стране, так и о странах, лежащих вокруг; но он не мог проверить их достоверность, потому что сам он их не видал. Финны, казалось ему, и беормы говорят почти на одном и том же языке. Вскоре он опять поехал туда, интересуясь природой этой страны, а также и из-за моржей, потому что их зубы представляли собой весьма драгоценную кость - несколько таких зубов он преподнес королю, а их кожа была в высшей степени пригодна для корабельных канатов. Киты были там гораздо меньше обыкновенных; они в длину не больше семи локтей. В его собственной стране, правда, наилучшая ловля китов; там они длиною в 48 локтей, самые же большие в 50…"

Приметы пути в обоих рассказах совпадали. Разница заключалась только в том, что Оттар был первым человеком среди норвежцев, попавшим к "беормам", тогда как меньше чем через полвека Карли и Торир отправляются по этому же пути хорошо наезженной дорогой. Где Оттар жил? По-видимому, на самом севере Халогаланда, потому что в другом месте он сообщает, что путь от его дома до южной Норвегии занимает почти целый месяц.

Итак, два независимых друг от друга письменных свидетельства согласно помещали Биармию на северо-востоке Европы, позволяя догадываться, что путь в нее проходил вокруг Нордкапа и огибал Кольский полуостров, древнюю Лапландию, или Лапонию.

"История" Павла Орозия, переведенная и дополненная при короле Альфреде, на протяжении всего средневековья расходилась во многих списках. Ее переписывали, дополняли, и к началу XVI века списки ее можно было обнаружить во всех крупных библиотеках Европы. Больше того, еще в 1471 году в Вене появилось первое печатное издание "Истории". Рассказ Оттара в полном своем виде был не только включен в это издание, но и занял целиком всю первую главу, так что на него должны были обратить внимание не только английские купцы, но и любой образованный человек того времени. Другим подтверждением значения, которое придавали этому свидетельству древности английские негоцианты и чиновники Адмиралтейства в эпоху, когда древние документы оценивались не по их редкости и эстетическим достоинствам, а по возможности практического использования, была дальнейшая судьба рассказа Оттара.

Спустя 45 лет после плавания Р. Ченслора этот текст был напечатан Р. Хаклюйтом в первом томе второго издания его знаменитого собрания, озаглавленного "Главные мореплавания, путешествия, торговля и открытия Английского народа, совершенные на море или на земле в самых отдаленных и великих расстояниях и частях земли в разное время, в продолжение 600 лет…".

В первое издание "Главных мореплавании…" рассказ Оттара не вошел; по-видимому, его обнародование казалось издателю преждевременным. Ведь поиски северо-восточного прохода англичане продолжали и позднее, в течение всей второй половины XVI века и даже в начале XVII века, когда, казалось бы, они уже должны были удостовериться в тщете этих попыток.

3

Сейчас трудно сказать, насколько были обескуражены английские предприниматели, обнаружив на месте богатой древней Биармии бедную и редко населенную северную страну, далекую провинцию Московии. Ведь это тоже был путь на Восток! Европейские купцы с трудом открывали для себя двери России. После татаро-монгольского нашествия и двух с лишним веков золотоордынского ига между Восточной и Западной Европой возникло множество барьеров - вероисповедные, мировоззренческие, государственные, языковые… Опрокинуть их было нельзя. Они только чуть отодвигались, пропуская одних купцов и дипломатов, и наглухо захлопывались перед другими. Ко времени появления англичан в устье Северной Двины образованная Европа знала о Московии по запискам И. Барбаро и А. Контарини, по сочинению "О двух Сарматиях" Матвея из Мехова, обстоятельным "Запискам о Московитских делах" Сигизмунда Герберштейна, выдержавшим несколько изданий, и по небольшой, но ценной книжечке Павла Иовия, который записал не всегда правдивые рассказы о России Дмитрия Герасимова, переводчика при московском посольстве в Риме. Были и другие европейцы, благополучно вернувшиеся из поездок в "полуночную Татарию".

Открытие Северного морского пути сделало Россию независимой в отношениях с западноевропейскими государствами.