Королева согласна - [55]

— А, может, город лучше обойти? — наудачу спросила я. — Как-то птички выглядят недружелюбно… А собачки так вообще будто из рода Баскервилей.

— Ты же у нас ничего не боишься, Тася! — подмигнула мне Рита.

— Я? Не правда. Я всего боюсь, — кивнула я. — Честно-честно, я даже после фильма ужасов опасаюсь под кровать заглядывать.

Рита рассмеялась.

— У тебя по поводу тебя устаревшая информация. Кого к дракону на голову носило — поглядеть? И в другой мир со страшным колдуном договориться? И в лапы к советнику?

— Меня? — скривилась я недоверчиво.

— Ну не меня же!

— Даже странно, — призналась я. — Может, вирус какой… Вообще я страшная трусиха.

— Значит, удачно притворяешься, — продолжала смеяться Рита и ткнула пальцем одну из красных фурий. — Нормальные животные. От одного их присутствия карбаты становятся смирными и на людей не нападают. Если стражник не прикажет. Вон смотри, дети мимо идут и ничего.

И, правда, стайка детишек возле повозки с каким-то тряпьём совершенно спокойно прошли мимо башен и воинов с жутковатыми собаками на поводках.

— В Аквиранге, — радостно начала Рита, — как я читала, с животными договариваются, а не используют, как на Земле или в той же Дживайе или Морне.

— Как Киату с Чубаррой? — вспомнила я.

— Да. Если с одними договориться трудно, но нужно, выбирают других — посредниками. Есть одарённые, как переводчики, да и люди сами многое понимают, потому что не считают животных своими слугами.

— И это глупо, на мой взгляд, — ухмыльнулся Базз.

Рита сверкнула глазами почти зло, а я, чтобы сгладить её недовольство, сказала:

— Да нет, это здорово! Вот у нас был кот, у дедушки точнее. Очень умный был кот, настоящий шерстяной человек. Он звал бабушку на кухню, когда что-нибудь начинало выкипать или поджариваться. Пока кот Мотя был жив, у нас ни разу ничего не подгорело, потом, конечно, нам его очень не хватало. Даже соседи жаловались, что от нас вечно палёной кашей в вытяжку тянет, и пару раз нам котов подбрасывали…

— Ну вот, ты меня понимаешь, — ответила Рита и снова зыркнула на Базза так, словно испепелить хотела.

— А куда делась Чубарра? — вдруг произнесла я мысль вслух. — Она же с кораблём плыла.

— Не знаю… И правда, куда? — удивилась Рита.

— Странно. Пропала и всё. И Киату молчит.

— Действительно странно, — кивнула Рита. — Я спрошу у него.

— Спроси, — кивнула я. — Я к нему подходить боюсь, он так смотрит на меня!

— А что произошло между вами в каюте? Перед тем, как ты исчезла на две недели?

Я напряглась, потёрла пальцем лоб и покачала головой.

— Не помню. Как мозг отшибло. По ощущениям, вроде бы обиделась я на что-то. И вроде бы даже плакала… Но он… такой — мрачный, угрюмый, грубиян, что не мудрено.

— Странно, — поджала губы Рита. — И я не помню. Но он точно раньше таким не был.

— А каким он был? — сердце у меня заволновалось, словно от Ритиного ответа значило что-то важное и серьезное.

Рита посмотрела на меня внимательно, открыла рот и закрыла. Глянула на мою левую ногу и добавила:

— Я потом скажу. Подумаю и скажу. Пройдохой он, конечно, всегда был, и законы ему не писаны. Но не был он таким мрачным. А вот как объяснить и не знаю, словно туман в голове возникает.

— Вот и у меня туман, — взволнованно сказала я. — От чего это? Вдруг его заколдовали?

Рита похлопала меня по плечу:

— Выясним, всё выясним. А пока смотри по сторонам, тут интересно.

Наша группа слилась с толпой, направляющейся к городу. По правую сторону от нас шли музыканты — красочно разодетая братия с бородками и развевающимися по ветру длинными волосами. В центре группки в желто-синих куртках и штанах, с гитарами или их подобием за плечами, наподобие рюкзаков, с барабанами и бубнами, шла красивая немолодая женщина в ярком расписном плаще. В волосы с проседью были впретены цветы и ленты, как у юной девушки. Впрочем, глаза и выражение лица у спутницы трубадуров тоже были девочночьи.

Позади нас шли озабоченные торговцы. С красноватыми, обветренными лицами, в нахлобученных шляпах-колпаках, сероватых куртках и коричневых штанах. И снова — несколько мужчин и одна женщина в плаще, с вплетёнными в распущенные волосы зелеными колосками. Впереди широколицые селяне с мешками на тачках и сложенными грудой на обозе круглыми, похожими на розоватые тыквы, плодами. Некоторые с белыми пупырышками. И на какую группу ни кинь взгляд, везде было одинаково — женщина одна или две-три помладше, явно дочери. Причём обязательно по центру, а мужчины в окружении. Я заметила, что женщины были одеты лучше мужчин, да и вели себя, как главные.

— Что это? — спросила я у Риты, указав осторожно на розовые тыквы. — Ты читала про такие?

— Маурволы, — кивнула моя подруга и облизнулась. — Такие сладкие и сочные, что насекомые вмиг засахариваются. С арбузами и дынями не сравнить, объедение!

— Ну, по книжке же вкус не определить, — недоверчиво потянула я. — Но пахнет сладко. Как от попкорна.

— Точно, не сравнить, — спохватилась Рита и улыбнулась. — Просто очень хорошо было написано. Вкусно. Я и представила.

— Ой, я тебя понимаю, — вздохнула я. — Всё детство читала про мушкетёров, и там они бордо пьют бочками, и мне хотелось, потому что представлялось вино со вкусом, как вишнёвый компотик. А потом попробовала в универе, ребята в кафе угостили, ужас был, а не впечатление! А эффект и того хуже — я к мужчинам начала приставать! Как вспомню, вздрогну…