Королева скелетов - [49]

В моей семье даже мама ухитрялась совмещать концертную карьеру и продюссирование с воспитанием троих детей. И отец никогда не препятствовал, понимая, как много значит для нее сцена.

На столике в комнате возникает серое марево, пространство раздается, выплевывая из пустоты поднос, уставленный тарелками с едой. В центре изящная невысокая ваза с голубыми ромашками. Белая карточка так и манит взять её в руки. «Прости. Не сердись. Я должен подумать».

Не ты один. Мне тоже нужно о многом подумать. Мы оказались слишком разными, чем ты ожидал. И не станет ли это непреодилимым барьером между нами?

Лорд Рассветной Империи… Я напрягла память, пытаясь вспомнить карту этого мира. Кажется, земли Империи лежали к западу от Лахарии, обширные такие земли, на полматерика. И где-то там, в Срединных землях лордство Найлса.

Глава пятая

Горный монастырь, территория княжества Лахарии

Облокотившись о высокий парапет, Виктория смотрела, как десять всадников на измученных долгой дорогой лошадях въезжают под стрельчатые ворота монастыря. Садящееся за гору солнце подсвечивала кольчужные доспехи, придавая воинам окровавленный вид. Девушка передернула плечами. Стоять на ветру было холодно, но находиться в четырех стенах еще хуже. Потому и попросилась встретить гостей.

Сколько она в этом мире? Почти четыре недели. Три недели иллюзий и одна жестких разочарований.

А как все заманчиво начиналось… Когда же она начала падать в эту кроличью нору? На перекрестке? В больнице? Нет, пожалуй, все началось в баре.

Виктория.

* * *

Земля

Я – плохая дочь.

Бокал с текилой качнулся в руке, соглашаясь с этим утверждением. Громкая музыка привычно била по ушам, рядом мелькали чьи-то тени, слышались голоса – иллюзия жизни моего одиночества.

Я всегда была сложным ребенком, своевольным, избалованным и не щедрой на ласки. Моей милой маме приходилось нелегко, но она никогда не жаловалась. Материнский крест тяжел, а разделить его ей было не с кем. Отец вечно пропадал на работе, редко вмешиваясь в дела семьи, остальные родственники жили слишком далеко для частых визитов. Но мама не оставляла надежду взрастить в моей душе нечто доброе, иногда излишней лаской вызывая совершенно противоположные чувства. Как ни прискорбно осознавать, но многое я делала назло, и противоречие потихоньку стало моей второй натурой.

Мне было тринадцать, когда в нашей семье появился Сережик, мой братик, братишка, малыш. Я как раз вступила в непростой возраст прямолинейности и обид, когда все вокруг кажутся надоедливыми мухами, ничего не понимающими в твоей жизни. А в моей жизни было столько всего, что требовалось понять… Бесконечно нужного и архиважного.

За стеной близорукого эгоизма я не сразу поняла, что изменилось в семье, пока однажды не поймала счастливую улыбку мамы, предназначенную не мне и взгляд, напоённый любовью, но не ко мне. Что-то оборвалось в душе, рухнуло вниз, погребая под собой остатки благоразумия.

Я сорвалась, покатилась вниз по дороге, на которой ямы воняли отнюдь не духами, и все они были моими, и в каждой мне довелось изгваздаться по уши.

Странная штука жизнь. Мне говорили сотню правильных вещей, родители всеми силами пытались меня вытащить, но чем больше они старались, тем хуже становилось. И если вначале мною руководил гнев, ревность и банальный страх, то затем к ним примешался стыд. Мне было тошно видеть их любовь друг к другу, и в тоже время осознавать, что я словно пятно на белой скатерти, паршивая овца. Родители никогда и ничем не давали понять, что старшая дочь стала лишней в семье, но я, начав путь вниз, остановиться уже не могла. Проклинала себя и уходила в ночь, тайком возвращаясь под утро. И словно вор, склонялась над детской кроваткой, ловя крохи любви.

«Викусик» – тихий шепот и ласковая улыбка. Самая светлая улыбка на свете.

Мне чудом удалось не скатиться на самое дно, молитвами мамы, не иначе. Я даже смогла поступить в колледж, чтобы получить скучную профессию технолога. Умная девочка с блестящими данными и огромными перспективами планомерно ломала жизнь себе и своих близких.

Прости, мама, я – плохая дочь.

Обжигающий глоток текилы, кусочек лимона. Мне не нужно много, чтобы напиться до приятного забытья, но сегодня это самое забытье не торопится ко мне навстречу.

– Девушка, можно составить вам компанию? – чужой голос царапает, врываясь диссонансом в мой мир – бокала, льда и текилы.

– Отвали, – даже голову не поворачивать лень. Сегодня у меня похороны собственной жизни, и я предпочитаю праздновать поминки вдвоем с бокалом.

– Ай, как грубо, – справа попытались настоять, но умница бармен сделал страшное лицо, что-то шепнул, и кавалер испарился.

– Еще, – я толкнула пустой стакан по стойке.

– Вик, может, хватит?

Я усмехнулась – по-особенному, по-кошачьи. Ник все понял правильно, осуждающе вздохнул, но плеснул текилы.

Колледж. Глупое заведение с кучей дурацких требований и правил. Общага. Дома я не жила. Любовь – первая, вторая, глупая, еще глупее. Увлечения, компании, дискотеки, вечеринки… Я, не задумываясь, летела вниз, предпочитая потакать своим страстям, чем с ними бороться. И звонок отца, как гром среди ясного неба: «Сережа болен».