Королева красоты - [6]

Шрифт
Интервал

Ну и платье, смех один. (Громко.) Бесстыдство сплошное, все равно что голой ходить! (Тихо.) Спит без задних ног. Заставляет старуху самой суп варить да еще и кашу. Только не кашу. Сейчас она у меня дождется. Все ей выскажу. Абсолютно все. Кашу я варить не буду. Ну уж нет. Меня голыми руками не возьмешь.

Из коридора появляется ПАТО, на ходу заправляя рубашку в брюки.

ПАТО. Доброе утро, уважаемая.

МЭГ (потрясенная, глядит на него во все глаза, лишившись на секунду дара речи). Ну, доброе так доброе.

ПАТО. Кашу готовите?

МЭГ. Ну да.

ПАТО. Хотите я вам ее сварю?

МЭГ. Угу.

ПАТО. А вы пока отдыхайте.

МЭГ садится в кресло-качалку и не отрываясь смотрит на Пато, пока тот готовит кашу.

Я по утрам своему братику кашу варил, так что я человек привыкший. (Пауза.) А к америкашкам вчера так и не собрались?

МЭГ. Нет.

ПАТО. Из-за ног. Мне Морин рассказывала.

МЭГ (еще не придя в себя). Да, да, из-за ног. (Пауза.) А где Морин?

ПАТО. Сон досматривает. (Пауза.) Честно говоря, я… собирался удалиться до вашего появления, но Морин мне говорит: «Мы же взрослые люди. Кому от этого хуже?» Мы, вообще-то. Да, ладно. Чувствую себя не в своей тарелке. В общем, запутался я. (Пауза.) Америкашки уже в Бостоне, наверное. Да Бог с ними. (Пауза.) Банкет был что надо. (Пауза.) Выпили как следует. (Пауза.) А суп «Комплан» вам налить?

МЭГ. Да.

ПАТО (подносит ей суп). Нравится?

МЭГ. Нет.

ПАТО. Почему?

МЭГ. Я его терпеть не могу, она меня силой заставляет.

ПАТО. Говорят, хорошая вещь, особенно для пожилых.

МЭГ. Да, наверное.

ПАТО. Вкус куриный?

МЭГ. Понятия не имею.

ПАТО (разглядывая упаковку). Да, куриный. Самый вкусный. (Возится с кашей.)

МЭГ (тихо). Вечно с комками и никакой ложки. Какой уж тут привкус.

ПАТО. Ну вот, готово. (Пауза.) А что это у вас с рукой? Вся красная.

МЭГ. Рука-то?

ПАТО. Ожог.

МЭГ. Ожог.

ПАТО. С огнем в вашем возрасте надо быть поосторожнее.

МЭГ. Поосторожнее… Угу…

Из холла выходит МОРИН, на ней только бюстгальтер и трусики. Подходит к ПАТО.

МОРИН. Поосторожней? А разве мы действовали неосторожно? (Садится Пато на колени.)

ПАТО (смущенно). Ну, Морин…

МОРИН. Осторожно действовали, к чему нам сейчас ребенок. Тут и так сплошной детский сад. (Крепко целует его.)

МЭГ с отвращением смотрит на них.

ПАТО. Ну, Морин…

МОРИН. В знак благодарности за чудесную ночь. Ради нее стоило ждать двадцать лет. Еще как стоило.

ПАТО (смущенно). Угу.

МЭГ. Мы тут про мою обожженную руку беседовали, пока ты не впорхнула в чем мать родила!

МОРИН. Да пошла ты со своей рукой. (ПАТО.) Отделай меня еще раз как следует. А то когда еще встретимся. Я как раз во вкус вошла.

ПАТО. Морин…

МОРИН (целует его, встает и смотрит на удаляющуюся на кухню Мэг). Сильная вещь. Ей-Богу.

ПАТО (встает и ходит взад-вперед). Хм, мне, пожалуй, пора… Я сам соберусь, быстренько…

МЭГ (указывая на Морин, громко). Это она обожгла мне руку! Все расскажу как было первому встречному-поперечному! Вылила жир из сковородки прямо на руку! А врачу сказала, что это я сама виновата!

МОРИН (после паузы, спокойно, Пато). Чайку попей перед уходом.

ПАТО (после паузы). Если только быстренько.

МОРИН наливает чай.

МЭГ (переводит взгляд с одного на другого). Вы слышали, что я сказала?

МОРИН. Думаешь, Пато намерен выслушивать бредни старой дуры?

МЭГ. Старой дуры? (Поднимает левую руку.) А это что, не доказательство разве?

МОРИН. Пато, подойди-ка сюда. Ну-ка нюхни.

ПАТО. Что? (Проходит на кухню.)

МОРИН. Понюхай раковину.

ПАТО наклоняется над раковиной, принюхивается и отворачивается с брезгливой гримасой.

МЭГ. Раковина здесь ни при чем, абсолютно!

МОРИН. Не причем? Еще как причем. Служит доказательством одной твоей милой привычки.

ПАТО. А в чем дело? В канализации?

МОРИН. Канализация тут ни при чем. Абсолютно. Каждое утро выливает сюда полный горшок с мочой, хотя я ей тыщу раз говорила, что для этого существует туалет.

МЭГ. Мы про руку говорили, а совсем не про мочу!

МОРИН. Даже смыть ей лень. О какой гигиене может идти речь? У нее воспаление мочевого пузыря. Тем более все это негигиенично. Я же в ней посуду мою. Пато, чай готов.

ПАТО брезгливым движением берет чашку и маленькими глотками пьет чай.

МЭГ. Хоть бы оделась! Ходишь полуголая! Ни стыда, ни совести!

МОРИН. А мне нравится. Мне так легко и хорошо.

МЭГ. Похоже на то.

МОРИН. Очень хорошо.

МЭГ. Напоминает мне «Диффорд Холл» в Англии, очень смахивает…

МОРИН (вне себя). Да заткнись ты…

МЭГ. Со всеми твоими шмотками тебя туда и на порог не пустят.

МОРИН. Заткнись, я сказала!..

МЭГ. Туда только в длинных платьях пускают…

МОРИН, сжав кулаки, направляется к МЭГ.

ПАТО (перехватывает ее руку и встает между ними). Да вы что в самом деле?…

МЭГ. Диффорд Холл! Диффорд Холл! Диффорд Холл!..

МОРИН. Ну да, Диффорд Холл. И по-моему…

МЭГ. Диффорд Холл! Диффорд Холл!..

МОРИН. А что горшок с мочой мне просто привиделся?

МЭГ. Да ну ее, эту мочу! Знаешь, что такое Диффорд Холл, уважаемый!

МОРИН. Заткнись!

МЭГ. Это психушка! Старая английская психушка. Я ее забрала под свою ответственность, чтобы она ухаживала за мной. Документик хочешь покажу? (Проходит в холл.) Как доказательство, кто она такая и какая я старая дура. И вообще, кто из нас тронутый. А? Выплескивала мочу прямо мне в лицо, вот так-то…


Еще от автора Мартин Макдонах
Калека с острова Инишмаан

Герои «Калеки с острова Инишмаан» живут на маленьком заброшенном ирландском острове, где все друг друга знают, любят и ненавидят одновременно. Каждый проклинает свою долю, каждый мечтает уехать, но не каждый понимает, чем может обернуться воплощение мечты. Калеке Билли, самому умному и в то же время самому несчастному жителю острова, выпадает шанс изменить жизнь. Именно он, живущий на попечении двух странноватых тетушек и мечтающий узнать тайну своего рождения, отправится на Фабрику Грез вслед за голливудскими режиссёрами, затеявшими съемки фильма об ирландских рыбаках.


Человек-подушка

«Мартин Макдонах действительно один из великих драматургов нашего времени. Глубочайший, труднейший драматург Ничем не проще Островркого, Чехова, Олби, Беккета. Его «Человек-подушка» глубже, чем любые политические аллюзии. Там есть и мастерски закрученная интрига, и детективная линия – так что зрители следят просто за выяснением тайны. Но там есть еще и напряженная работа мысли. Пьеса об ответственности за слово, о том, что вымышленный мир способен быть сильнее реальности. О том, что в самом жутком мире, где все должно закончиться наихудшим образом, все-таки есть чудо – и оно побеждает неверие в чудо».Кирилл Серебренников.


Антология современной британской драматургии

В Антологии современной британской драматургии впервые опубликованы произведения наиболее значительных авторов, живущих и творящих в наши дни, — как маститых, так и молодых, завоевавших признание буквально в последние годы. Среди них такие имена, как Кэрил Черчил, Марк Равенхил, Мартин МакДонах, Дэвид Хэроуэр, чьи пьесы уже не первый год идут в российских театрах, и новые для нашей страны имена Дэвид Грейг, Лео Батлер, Марина Карр. Антология представляет самые разные темы, жанры и стили — от черной комедии до психологической драмы, от философско-социальной антиутопии до философско-поэтической притчи.


Безрукий из Спокана

В пьесе действие происходит не в мифопоэтической Ирландии, а в современной Америке. МакДонах предлагает дерзкую, ироничную, уморительно смешную и, действительно, чрезвычайно американскую историю. Здесь стреляют, угрожают взрывом, кидаются отрезанными руками и все потому, что 27 лет назад Кармайкл из Спокэна при загадочных и невероятных обстоятельствах потерял руку, которую на протяжении всех этих лет он маниакально пытается вернуть… Но комическая интрига усложняется еще и тем, что помощниками и противниками Безрукого в его бесконечном американском путешествии на короткий отрезок времени становятся афроамериканец, приторговывающий марихуаной, его белая подружка и шизофренический портье.


Лейтенант с острова Инишмор

«Лейтенант с острова Инишмор» – эксцентричная пьеса с обилием крови и различного рода ругательств. Падрайк, младший лейтенант ирландской освободительной армии, разочаровывается в своих напарниках и образует отколовшуюся группировку. Он отчаянно патриотичен, но крайне жесток в достижении своих целей. На родине, откуда он уехал пять лет назад, его называют не иначе, как «бешеный Падрайк». Однажды лейтенант узнает, что его любимому коту, которого он оставил на острове, неожиданно стало плохо. То-то не поздоровится отцу лейтенанта и подростку Дэйви, оказавшимся с котом в его предсмертную минуту, когда Падрайк, побросав все свои террористические дела, вернется домой.


Череп из Коннемара

«Череп из Коннемары» — жесткая и мрачная комедия. Все, что отличает драматургию Мак-Донаха, обнаженный психологизм, абсурдная тупиковость узнаваемых жизненных ситуаций, жестокость людей и обстоятельств, «черный юмор» — все в этой пьесе возведено в высшую степень.Главное действующее лицо — Мик Дауд, линэнский могильщик, должен в компании с братьями Хэнлон извлечь из могилы тело своей жены, погибшей семь лет назад при таинственных обстоятельствах. Все жители городка подозревают самого Мика в убийстве.


Рекомендуем почитать
Тоскливый Запад [=Сиротливый Запад]

«Сиротливый Запад» — жестокая и мрачная комедия. Все, что отличает драматургию МакДонаха, обнаженный психологизм, абсурдная тупиковость узнаваемых жизненных ситуаций, жестокость людей и обстоятельств, «черный юмор» — все в этой пьесе возведено в высшую степень.На сцене — парадоксальное, гипнотическое соединение корриды и шахматной партии. В фокусе внимания — два брата, бездонные пропасти их травмированных душ, их обиды и боль, их жажда и неспособность Полюбить и Понять. Почти гротесковая комедийность неожиданно срывается в эмоциональную и нравственную бездну.


Сиротливый запад

На первый взгляд, в пьесе Макдонаха нет острых коллизий и разветвлённых сюжетных ходов. Действие разворачивается в ирландской «тьмутаракани», городке Линэне, где забытые Богом, живут обычные обыватели. Однако скука, бедность, затхлая повседневность и бессмысленность существования так разъедают души обывателей городка, что статуэтки святых и новая кухонная плита начинают цениться дороже человеческой жизни, а сыну ничего не стоит застрелить из ружья родного отца только за то, что тот посмел насмехаться над его причёской! В «Сиротливом западе» есть и мудрый юмор, и лукавая усмешка, и трезвый реализм, и бездна мучительных размышлений о повседневности, с её разрушающей психику оголтелостью и вседозволенностью.