Королева красоты - [4]
МЭГ. Не знаю.
МОРИН. Допивай!
МЭГ. Не лезет больше.
МОРИН. А если на голову вылью?
МЭГ продолжает пить.
Вот что я тебе скажу насчет «молодых девушек». Я за сорок лет поцеловалась-то с мужчинами всего два раза!
МЭГ. Двое не так уж и мало!
МОРИН. Заткнись!
МЭГ. Все, допила! (Протягивает кружку.)
МОРИН моет ее.
Двое это слишком!
МОРИН. Для тебя, возможно, но не для меня.
МЭГ. Слишком, слишком!
МОРИН. Думаешь, приятно торчать тут с тобой каждый день? Как старая, высушенная…
МЭГ. Проститутка!
МОРИН (смеется). «Проститутка»? (Пауза.) Вот было б здорово. (Пауза.) Я частенько мечтаю…
МЭГ. Стать этой самой?…
МОРИН. Кое о чем. (Пауза. Тихим голосом.) Кое о чем. Но не об этом.
МЭГ. Ну и мечты!
МОРИН. Да не об этом совсем. (Пауза.) И еще кое о чем. Хочешь расскажу?
МЭГ. Нет.
МОРИН. Сплю и вижу, как ты, одетая во все белое и красивое, лежишь в гробике, а я вся в черном стою возле гроба, а рядом со мной парень. Он меня держит за талию, от него приятно пахнет. И он мне говорит: «Пошли погуляем на всю катушку».
МЭГ. А ты что?
МОРИН. А я говорю: «А в чем теперь проблема? Пошли».
МЭГ. Ты не посмеешь!
МОРИН. Еще как посмею!
МЭГ. На моих-то похоронах?
МОРИН. Вот именно, и чем скорее ты сдохнешь, тем лучше!
МЭГ. Ну и мечты у тебя!
МОРИН. Да, мечта, только наяву. Все приятнее, когда за курами дерьмо подбираешь.
МЭГ. Все равно. Недостойные мысли.
МОРИН. А это как сказать. (Пауза. Сидит за столом, в руках у нее пачка с печеньем.) А ты никогда не помрешь. Будешь вечно сидеть у меня на шее и отравлять мне жизнь.
МЭГ. Еще как буду!
МОРИН. Я в этом и не сомневаюсь!
МЭГ. На моих похоронах тебе самой будет семьдесят. И кто тебя тогда за талию обнимет?
МОРИН. Уже никто.
МЭГ. Вот так-то.
МОРИН. М-да. (Пауза.) Печенья хочешь?
МЭГ. А соломки нет?
МОРИН. Всю съела, больше нет. Обжираешься ею как хрюшка.
МЭГ. Ну, давай тогда печенье, хоть я его и не люблю. И где ты только достаешь эту гадость?
МОРИН. Мне только и забот, что о твоей соломке думать. (Дает Мэг печенье.)
МЭГ ест его.
МЭГ (после паузы). На банкет пойдешь завтра?
МОРИН. Пойду. (Пауза.) Хочу с Пато пообщаться. Я и не знала, что он вернулся.
МЭГ. Так там же все америкашки соберутся.
МОРИН. Ну и что?
МЭГ. Ты же их не выносишь. Сама вчера говорила.
МОРИН. А сейчас я думаю по-другому, это же в женском характере.
МЭГ (тихо). Ну и Бог с тобой.
МОРИН. И вообще молчала бы ты больше.
МЭГ (ухмыляется. Пауза). Меня тоже пригласили, если хочешь знать.
МОРИН (со смешком). И ты пойдешь?
МЭГ. Нет, само собой.
МОРИН. Вот именно. Завалишься и будешь спать без задних ног.
МЭГ. Слова сказать нельзя.
МОРИН. Вот и молчи. (Пауза.) Заедем-ка мы в Уэстпорт попозже. Если дождя не будет.
МЭГ (оживившись). На машине поедем?
МОРИН. Да. Давно не катались. Заодно соломки купим. Только попозже.
МЭГ. Ну да, не прямо сейчас.
МОРИН. Нет. Ты ж только кофе напилась.
МЭГ злобно смотрит на нее. Пауза.
В Уэстпорт, так в Уэстпорт. Купим мне новое платье. Для банкета.
МОРИН смотрит на МЭГ, та с раздраженным видом отворачивается.
Затемнение
Картина третья
Вечер. Сцена освещена светом камина. На кухне очень тихо работает радио. Слышны шаги и голоса МОРИН и ПАТО. Оба слегка навеселе.
ПАТО (за сценой). «А «Кадиллак» стоял у дома…»
МОРИН (за сценой). Ш-ш-ш…
ПАТО (за сценой, тихо напевая). «А в нем американки». (Уже серьезно.) А дальше как?
МОРИН (за сценой). Что дальше?
МОРИН открывает дверь, и они оба входят и включают свет. На Морин новое черное платье, волосы ее коротко подстрижены. ПАТО приятной внешности мужчина одного с ней возраста.
ПАТО. Как там дальше поется? Про этого парня и его красотку?
МОРИН. Чаю хочешь?
ПАТО. С удовольствием.
МОРИН (ставит чайник). Только, пожалуйста, потише.
ПАТО (тихо). Ладно, ладно. (Пауза.) Не помню дальше слова. Жалко.
МОРИН. Слышишь? И по радио поют. Забыла выключить, старая дура.
ПАТО. Ну и что? Пусть поет. Слова-то что надо.
МОРИН. Какие слова?
Он нежно обнимает ее и крепко целует, потом откидывает голову назад и смотрит на нее. Кипит чайник. МОРИН мягко высвобождается из его объятий, улыбается и идет к плите. Возится с чаем.
Печенье к чаю хочешь?
ПАТО. Хочу.
МОРИН. Но только «Кимберлиз».
ПАТО. Тогда не надо. Я это печенье терпеть не могу. Ужасно невкусное, самое невкусное на свете.
МОРИН. Я его тоже терпеть не могу. Я его матери скармливаю. Нарочно. Чтоб помучилась.
ПАТО. И зачем они его только вообще пекут? Колман Коннон как-то съел целую пачку, а потом всю неделю из туалета не вылезал. (Пауза.) А может, это было «Микадос»? Ну, в общем, что-то ужасное.
МОРИН. А правда, что этот самый Колман отрезал уши собаке Валена и держит их у себя дома в сумке?
ПАТО. Он мне их как-то раз даже показал.
МОРИН. Ну и сволочь же он.
ПАТО. Да, зрелище не из приятных.
МОРИН. Вообще это дело сволочное, тем более что собака-то собственного брата.
ПАТО. А собачка, наверное, симпатичная была.
МОРИН. О чем и речь. (Пауза.) О чем и речь. Неловкая пауза.
ПАТО (обнимает ее сзади). Так приятно тебя обнимать.
МОРИН. Ну да?
ПАТО. Правда.
МОРИН возится с чаем. ПАТО продолжает обнимать ее. Слегка озадаченный ее равнодушием и смущенный отстраняется от нее и отходит в сторону.
МОРИН. Присаживайся.
ПАТО. Хорошо. (Садится на стол.)
Герои «Калеки с острова Инишмаан» живут на маленьком заброшенном ирландском острове, где все друг друга знают, любят и ненавидят одновременно. Каждый проклинает свою долю, каждый мечтает уехать, но не каждый понимает, чем может обернуться воплощение мечты. Калеке Билли, самому умному и в то же время самому несчастному жителю острова, выпадает шанс изменить жизнь. Именно он, живущий на попечении двух странноватых тетушек и мечтающий узнать тайну своего рождения, отправится на Фабрику Грез вслед за голливудскими режиссёрами, затеявшими съемки фильма об ирландских рыбаках.
«Мартин Макдонах действительно один из великих драматургов нашего времени. Глубочайший, труднейший драматург Ничем не проще Островркого, Чехова, Олби, Беккета. Его «Человек-подушка» глубже, чем любые политические аллюзии. Там есть и мастерски закрученная интрига, и детективная линия – так что зрители следят просто за выяснением тайны. Но там есть еще и напряженная работа мысли. Пьеса об ответственности за слово, о том, что вымышленный мир способен быть сильнее реальности. О том, что в самом жутком мире, где все должно закончиться наихудшим образом, все-таки есть чудо – и оно побеждает неверие в чудо».Кирилл Серебренников.
В Антологии современной британской драматургии впервые опубликованы произведения наиболее значительных авторов, живущих и творящих в наши дни, — как маститых, так и молодых, завоевавших признание буквально в последние годы. Среди них такие имена, как Кэрил Черчил, Марк Равенхил, Мартин МакДонах, Дэвид Хэроуэр, чьи пьесы уже не первый год идут в российских театрах, и новые для нашей страны имена Дэвид Грейг, Лео Батлер, Марина Карр. Антология представляет самые разные темы, жанры и стили — от черной комедии до психологической драмы, от философско-социальной антиутопии до философско-поэтической притчи.
В пьесе действие происходит не в мифопоэтической Ирландии, а в современной Америке. МакДонах предлагает дерзкую, ироничную, уморительно смешную и, действительно, чрезвычайно американскую историю. Здесь стреляют, угрожают взрывом, кидаются отрезанными руками и все потому, что 27 лет назад Кармайкл из Спокэна при загадочных и невероятных обстоятельствах потерял руку, которую на протяжении всех этих лет он маниакально пытается вернуть… Но комическая интрига усложняется еще и тем, что помощниками и противниками Безрукого в его бесконечном американском путешествии на короткий отрезок времени становятся афроамериканец, приторговывающий марихуаной, его белая подружка и шизофренический портье.
«Лейтенант с острова Инишмор» – эксцентричная пьеса с обилием крови и различного рода ругательств. Падрайк, младший лейтенант ирландской освободительной армии, разочаровывается в своих напарниках и образует отколовшуюся группировку. Он отчаянно патриотичен, но крайне жесток в достижении своих целей. На родине, откуда он уехал пять лет назад, его называют не иначе, как «бешеный Падрайк». Однажды лейтенант узнает, что его любимому коту, которого он оставил на острове, неожиданно стало плохо. То-то не поздоровится отцу лейтенанта и подростку Дэйви, оказавшимся с котом в его предсмертную минуту, когда Падрайк, побросав все свои террористические дела, вернется домой.
«Череп из Коннемары» — жесткая и мрачная комедия. Все, что отличает драматургию Мак-Донаха, обнаженный психологизм, абсурдная тупиковость узнаваемых жизненных ситуаций, жестокость людей и обстоятельств, «черный юмор» — все в этой пьесе возведено в высшую степень.Главное действующее лицо — Мик Дауд, линэнский могильщик, должен в компании с братьями Хэнлон извлечь из могилы тело своей жены, погибшей семь лет назад при таинственных обстоятельствах. Все жители городка подозревают самого Мика в убийстве.
![Тоскливый Запад [=Сиротливый Запад]](/storage/book-covers/34/3426227688eccb529c64bb2eb8e4b131391accf7.jpg)
«Сиротливый Запад» — жестокая и мрачная комедия. Все, что отличает драматургию МакДонаха, обнаженный психологизм, абсурдная тупиковость узнаваемых жизненных ситуаций, жестокость людей и обстоятельств, «черный юмор» — все в этой пьесе возведено в высшую степень.На сцене — парадоксальное, гипнотическое соединение корриды и шахматной партии. В фокусе внимания — два брата, бездонные пропасти их травмированных душ, их обиды и боль, их жажда и неспособность Полюбить и Понять. Почти гротесковая комедийность неожиданно срывается в эмоциональную и нравственную бездну.
На первый взгляд, в пьесе Макдонаха нет острых коллизий и разветвлённых сюжетных ходов. Действие разворачивается в ирландской «тьмутаракани», городке Линэне, где забытые Богом, живут обычные обыватели. Однако скука, бедность, затхлая повседневность и бессмысленность существования так разъедают души обывателей городка, что статуэтки святых и новая кухонная плита начинают цениться дороже человеческой жизни, а сыну ничего не стоит застрелить из ружья родного отца только за то, что тот посмел насмехаться над его причёской! В «Сиротливом западе» есть и мудрый юмор, и лукавая усмешка, и трезвый реализм, и бездна мучительных размышлений о повседневности, с её разрушающей психику оголтелостью и вседозволенностью.