Королева красоты Иерусалима - [72]

– Опыта у меня нет, но я быстро учусь. Обещаю вам, что через неделю я буду самой лучшей продавщицей из всех, что у вас были, – отвечает она с уверенностью, которая удивляет ее саму.

– Я вижу, вы еще учитесь, – кивает он на ее форму. – Когда вы можете начать работу?

– Сейчас!

– Сейчас? – он смеется. – Это невозможно.

– Почему же? Вот увидите, за несколько часов я выучу все, что требуется. Вы не пожалеете.

– Не сомневаюсь. Но прежде вы должны снять эту уродливую форму. Приходите завтра, когда будете одеты по-человечески, тогда поговорим, – отвечает он и провожает ее до двери.

– Ты рехнулась! – кипятится Сара. – Ты соображаешь, что делаешь?

– Я нашла свое предназначение! – Луна счастлива. – Я буду работать продавщицей в магазине одежды. Слушай, я поняла: меня интересует только одежда! Я читаю заграничные журналы, вырезаю оттуда платья и туфли и наклеиваю в тетрадь. Я мечтаю о платьях ночью и днем. Одежда – это моя жизнь!

Во время ужина Луна ведет себя образцово. Она помогает Розе подавать на стол, убирает посуду со стола и даже, что на нее совсем не похоже, вызывается вымыть посуду. Роза не понимает, что означает столь необычное поведение, но, как обычно, предпочитает вопросов не задавать.

Только Рахелика, которая знает свою сестру лучше, чем себя, интересуется:

– На каком банане ты поскользнулась?

И Луна улыбается ей своей белозубой улыбкой, от которой на щеках появляются ямочки, и шепчет:

– На банане моей жизни.

– Что, что такое? Расскажи, – просит Рахелика.

И Луна рассказывает о своих планах бросить учебу и работать в магазине «Закс и сын».

– Во сне ты будешь там работать! Да папа в жизни не согласится!

– А вот это оставь мне.

После ужина, когда Габриэль садится, как обычно, в свое любимое кресло – послушать «Голос Иерусалима» и побаловать себя сигаретой, к нему подходит Луна, вся такая медоточивая:

– Папа, у тебя есть минутка?

– Для тебя, душа моя, всегда есть.

– Не хотела тебя огорчать, папочка, но мне давно уже плохо в миссионерской школе. Все эти истории об Иисусе и Деве Марии проникают мне в душу. Я боюсь, что это может на меня повлиять и я стану, не дай бог, христианкой.

– Дио санто! – восклицает Габриэль. – Именно этого я опасался, именно это пугало меня с самого начала. Из-за этого я и не хотел, чтобы ты там училась. Но ты же сама настаивала!

– Это Сара уговорила меня учиться в миссионерской школе, и я пошла за ней, не раздумывая. Но теперь, когда я вижу, что со мной происходит, я умоляю, папа, умоляю: забери меня оттуда!

– Нет проблем, иди работать ко мне в лавку.

– Нет, папочка, я не хочу работать в лавке, я хочу работать в мире моды.

– Моды?

– Да! Одежда, платья, костюмы.

– Ты и так уже в мире моды. У тебя больше одежды, чем в «Закс и сын».

– Точно! – радостно ухватилась Луна за эти слова. – Мне как раз рассказывали, что в «Закс и сын» ищут продавщицу. Я хочу завтра пойти туда и попроситься на работу.

– Делай что хочешь, – устало ответил Габриэль.

Он уже давно понял, что учеба – это не для Луны. Не хочет учиться – пусть продает одежду, пусть из нее хоть что-нибудь путное выйдет.

Вечером, перед сном, он со злостью говорит Розе:

– Ты говорила, они из нее сделают леди? Христианку они из нее сделают! Счастье, что Луна – девочка умная и вовремя поняла, что они пытаются завладеть ее душой. Счастье, что она дочь своего отца.

Наутро, вместо того чтобы идти в школу, Луна осталась дома, открыла шкаф и выбрала самое лучшее платье – цветастое, черно-красное, а к нему красные лаковые туфли и сумочку. Покрыла ухоженные ногти ярко-красным лаком, губы – помадой в тон и уже была готова идти в магазин «Закс и сын».

Роза почувствовала, что сейчас взорвется.

– Луна, как ты выглядишь! Не смей выходить из дому в таком виде! Посмотри на себя в зеркало!

Она встала в дверях, преграждая путь.

– А как я выгляжу? – с издевкой спросила Луна.

– Как уличная девка.

– А кто ты такая, чтобы называть меня уличной девкой? Будто я не знаю, кто пришел в дом моего отца с улицы, кто мыл уборные у англичан, прежде чем стать сеньорой Эрмоза! Не тебе говорить, что я с улицы!

Вены на Розиной шее вздулись – вот-вот лопнут. Она не может состязаться с Луной, девчонка наглеет с каждым днем и, если рядом нет Габриэля, разговаривает с матерью языком рыночной торговки. Бока де джора[78]! Только отец может ее остановить.

– Если ты так выйдешь из дому, со всей этой краской на лице, я пойду в лавку и попрошу отца, чтобы он пошел в «Закс и сын» и опозорил тебя.

Угроза подействовала.

– Что ты хочешь, чтобы я сделала? – Луна сдалась. – Я должна быть одета с иголочки, если хочу работать в модном магазине, я не могу ходить в обносках, как ты.

– Прежде всего сотри помаду. Это первое. А потом пойди в лавку и попроси отца, пусть пойдет с тобой в «Закс и сын». Пусть знают, что ты не просто так, не с улицы. Когда они увидят твоего отца, они будут вести себя с тобой иначе.

Луна уже готова была заорать, что она не маленькая девочка и не нуждается в том, чтобы отец сопровождал ее к новому месту работы, – но поняла, что в словах матери есть резон. Если отец пойдет с ней и поговорит с хозяином, господин Закс поймет, что ее отец тоже достойный человек.