Королева красоты Иерусалима - [110]

– Он забрал оружие не для себя, – упорствовала Роза, – а для того чтобы освободить нас от энгличан.

– Ну да, а между делом убил еще нескольких невинных людей, – буркнул Габриэль. – Если Бен-Гурион отказывается помочь еврею – видать, тот сильно перегнул палку.

– Дио санто, Габриэль, да этот Бен-Гурион совсем задурил тебе голову! Он тебя сделал слепым!

– Замолчи, пожалуйста! Я, в отличие от тебя, не одними эмоциями руководствуюсь. Я сначала читаю газеты, чтобы разобраться в ситуации, а потом уже говорю. А ты не читаешь, не понимаешь, не знаешь – просто мелешь ерунду. Думаешь, я не знаю, что все это из-за твоего брата-пьяницы, который с ними?

И на этом поставил точку.

А теперь – ну прямо конец света! – муж уважил ее перед всей семьей.

– Я тут много думал… – начал Габриэль. – Рахелика и Моиз правы, нет смысла держать лавку, которая, как верно сказал этот сукин сын Мордух, превратилась в бездонную бочку. Мы тратим деньги, которых у нас нет, чтобы заплатить налоги муниципалитету, который нас бессовестно грабит, и не зарабатываем ни гроша. Но я не хочу продавать курду. Я подумал, что, если мы вывесим на рынке объявление о продаже, то появятся и другие претенденты.

– Сеньор Эрмоза, – произнес Моиз, – не сердитесь, но я уже говорил с несколькими людьми о лавке, и, поверьте, в такие времена ни у кого нет денег, чтобы вкладывать в имущество. Все хотят только продать, а покупать никто не хочет.

– Так если все хотят продать, почему курду не купить какую-нибудь другую лавку, почему он хочет именно нашу? – вмешалась Луна.

– Хороший вопрос, – отозвался Габриэль. – Действительно, почему он так упорно добивается именно нашей лавки?

– Простите меня, сеньор Эрмоза, – заговорил Эли Коэн, – я не хотел бы спорить со своим будущим родственником, но даже в нынешней ситуации никто не продает своих лавок. Люди держатся за свое имущество так, будто от этого зависит их жизнь.

– А я говорил с торговцами, которые хотят продать, – настаивал Моиз.

– А где именно на рынке их лавки? – уточнил красавец Эли Коэн.

– Одна – на улице Агриппас, рядом с «Рахму», другая – в переулке, рядом с иракским рынком.

– А где лавка Эрмоза? – продолжал Эли Коэн. – Среди магазинов «Альянса», на Эц-Хаим – главной улице рынка, в самом лучшем месте, где проходит множество людей. Вот почему курд хочет именно эту лавку.

– В словах Эли есть логика, – признал Габриэль.

– Так что ты предлагаешь, папа? – спросила Рахелика.

– Я предлагаю послушать Эли. Что скажешь, дружок? – обратился он к Эли, и Бекки почувствовала, как ее распирает от гордости.

– Мне кажется, для начала нужно услышать, какую цену Мордух предлагает за лавку, и из этого исходить. Но цена, предложенная курдом, оказалась так низка, что они отвергли ее с порога.

– Сукин сын хочет получить ее задаром, – рассердился Габриэль, – и держать ее закрытой, пока положение не улучшится, а потом продать подороже.

– И притом намного, – заметил красавец Эли Коэн. – Лавка стоит в пять раз дороже того, что он предлагает.

– А может, и в сто раз, – фыркнула Луна. – Я же говорю, курду не продадим! Лучше умереть с голоду, но ему не продавать!

Грохот взрыва заставил Луну подскочить за прилавком в «Закс и сын». Покупателей в магазине не было. Сам Закс несколько минут назад пересек улицу Яффо, чтобы отнести в банк через дорогу выручку за полдня. Через пару минут завыли сирены, патрульные машины британской полиции промчались мимо магазина, проехали Кикар-Цион и двинулись в сторону улицы Принцессы Мэри. Густой дым заволок небо над Мамилой, и вокруг воцарился хаос. Вскоре вся улица опустела, одна лишь Луна оставалась в магазине. Ей было смертельно страшно, словно в предчувствии несчастья. Очень хотелось убраться отсюда как можно скорее, побежать к родителям, но как? Оставить магазин открытым нельзя, но ключи у Закса, а он еще не вернулся из банка.

Она не могла ни на что решиться, но тут вернулся Закс, запыхавшийся от бега.

– В отеле «Кинг-Дэвид» был взрыв, – сказал он. – Бегите домой, пока не начался комендантский час.

– Боже мой… Что с Давидом? Его столярная мастерская рядом с кино «Рекс», это в пяти минутах от «Кинг-Дэвида».

– Давид – мужчина, он позаботится о себе. Бегите, пока англичане не перекрыли весь город.

Луна бросилась бегом к улице Агриппас. Высокие каблуки цеплялись за камни мостовой, она то и дело спотыкалась. В конце концов она сняла туфли и побежала босиком.

Отец уже сидел возле радиоприемника, окруженный соседями, которые зашли послушать новости.

– Слава богу, что ты здесь, – сказал он дочери. – А где Давид?

– Ох, ему, наверное, не удалось добраться…

Через несколько минут после Луны вбежали, задыхаясь, Рахелика и Моиз.

– Мы закрыли лавку, – сообщил Моиз. – Весь рынок закрыт. Ходят слухи, что «Эцель» взорвал все конторы англичан в «Кинг-Дэвиде».

– А где Бекки? – спросила Рахелика.

Тревога за Бекки охватила всех. Роза беспокойно металась по комнатам, словно ужаленная змеей. Она не только беспокоилась из-за Бекки – она страшно испугалась, что с Эфраимом что-то могло случиться, ведь взрыв наверняка на совести «Эцеля» и «Лехи».

Габриэль увеличил громкость радио. Диктор «Голоса Израиля» сообщил, что в двенадцать часов тридцать семь минут в Иерусалиме прогремел взрыв, потрясший весь город. Целое крыло отеля «Кинг-Дэвид» взлетело в воздух и обрушилось на землю, оставив вокруг обломки камней и кучу пыли. «Число убитых пока неизвестно, неизвестно также, есть ли среди них евреи», – закончил диктор.