Королёв - [45]
(«Сережа, это опасное, страшное дело. Вот я листала журнальчик твой — черные рамки в каждом номере…»)
Но она, конечно, не поддалась этому желанию, ведь она была уверена, что все будет хорошо. Она постучала в дверь — стук против ее воли вышел униженным и робким — и, когда ей велели входить, так же робко отворила дверь и вошла. Она ненавидела себя за эту приниженность и робость. Но это была просто болезнь — «зачумлена»…
Человек, к которому она пришла, сам никаких вопросов не решал. В его обязанность входило лишь принимать у посетителей их бумажки и отдавать им другие, в которых была написана смерть или жизнь. Он не задумывался о причинах, по которым бумажки сообщали то или иное. Он не любил читать этих бумажек, но был вынужден, чтобы ненароком не отдать посетителю чужую бумажку, с неверным приговором. Когда мать К. вошла, он разговаривал с кем-то далеким по телефону, и лицо его было недовольно-озабоченное; едва она увидела это озабоченное лицо, как сразу подумала, что для нее все кончено: она не сообразила того обстоятельства, что хмурая озабоченность человека в кабинете могла быть связана с какими-то другими делами, ее вовсе не касающимися.
— …Нет, не знал, — говорил человек в трубку, — нет, нет… Нет, он мне ничего не говорил…
(«Мой сын, раненный при исполнении, при исполнении, при исполне…»)
Вскинув глаза на мать К., человек кивком велел ей садиться, а сам продолжал свой разговор. Он все время говорил по телефону «нет» и ни разу не сказал «да»; в этом тоже была смерть.
(«И тогда Чингачгук — Большой Змей сказал Ункасу…» — «А что, мама, пирога больше нет?»)
Наконец он свой разговор окончил и очень вежливо попросил мать К. назвать ее имя и другие сведения о себе и о той бумаге, ответ на которую ждала она. Ее сердце не сделало ни одного удара за все то время, пока он шарил среди бумаг.
(«Как Наташа?» — «Хорошо кушает, вообще все хорошо… Вчера поймала сачком кузнечика…»)
— К сожалению, — сказал он, — вам отказано в вашей просьбе. — И он показал матери К. бумажку, на которой было написано то, что он уже сказал ей.
Она прочла бумажку и повернулась, чтоб уйти. Дверь была прямо напротив нее, но она не сразу смогла нащупать ручку двери.
(«Сережа чай не допил… Ведь это его чашка?» — «Откуда вы знаете?»)
Выйдя в коридор, она почувствовала, что не может идти домой. Она пошла по коридору — все прямо и прямо.
(«И тогда Чингачгук — Большой Змей сказал Ункасу…»)
В конце коридора была умывальная комната. Она зашла туда. Умывальная комната была очень чистая и аккуратная, ведь она находилась в очень приличном, серьезном учреждении. Мать К. открыла кран, и из крана потекла вода. Мать К подставила руки под струю воды и смотрела, как струя льется и, закручиваясь маленьким водоворотиком внизу раковины, уходит куда-то под землю.
(«Мама, я тебе писал, что у меня прохудились башмаки и я чиню их проволокой».)
Она стояла, чуть пошатываясь. Руки ее покраснели — оказывается, она открыла кран с горячей водой. Горячая, почти кипяток. Не закрывая крана, она отошла и прислонилась спиной к кафельной стене. Перед глазами у нее плясали тучи черных мушек.
(«А что, мама, пирога больше нет?»)
Вдруг тело ее стало сползать по стене. Она упала.
Жилище Б. было очень просторно и красиво, и там было много цветов — живых и мертвых.
Я ужасно боялся, что у этого человека, как у судьи У., не окажется души, и мне придется работать с ним на уровне рефлексов, что очень трудно и малоэффективно. Но, к счастью, душа у Б. была; более того, мне никогда еще не приходилось видеть души столь ясной и совершенной в своем роде. Она представляла собою изящный кристалл черного льда, чьи грани были непроницаемо-матовы, а изломы сверкали ослепительным холодным блеском.
Для сравнения: душа К. была похожа — до ареста — на гигантского воздушного змея, обрывающего нитку, хохочущего, взмывающего выше туч; душа его золотоволосой жены — на яблоневую ветку в цвету; душа круглолицего Урки — на захламленный чердак с маленьким окошком; мне попадались души землян, похожие на связку лука, на лисицу, на стулья и чайники, но подобного геометрического совершенства я не встречал никогда.
Холод этой души не отпугнул меня: я уже видел вечную мерзлоту.
Напротив, мне оказалось очень легко войти в эту великолепную рациональную душу, так мало похожую на обычные человечьи души с их беспорядком, и я стал читать ее, как читают книгу.
Должен сказать, что люди не зря связывали с Б. свои надежды. Когда я узнал, скольких преступников Б. спас от смерти, я был изумлен. Еще больше я был изумлен, поняв, для чего он делал это, и не мог не посочувствовать его положению. Оказывается, Б. со всею ледяной страстью ненавидел Гнуса. Именно поэтому он так усердно служил ему. Для этого он исполнял все, чего хотел Гнус, с таким рвением, с каким любящие Гнуса не исполняли его желаний. Его оправдывала цель: он сам хотел стать Гнусом. (Задача трудная, но не для него с его острым умом: нужно только уметь ждать.)
Б. повезло: когда Гнус, будучи неудовлетворен качеством поставляемой пищи, сожрал одного из своих приближенных служителей, за эту пищу ответственного, Б. занял освободившееся место. Что ему надлежало предпринять, дабы не быть съеденным? Ответ был для него очевиден: необходимо поставлять пищу более высокого качества. Люди, в пищу предназначенные, должны быть крепки и здоровы. Но не только: пища должна иметь хороший вкус. Б. давно подметил, что существо, которому служил он, получает наибольшее наслаждение, пожирая людей такого сорта, как К. или, к примеру, Маршал — очевидно, высокоразвитый их интеллект был чем-то вроде аппетитной приправы. Но в чудовищных условиях лагерей интеллект ослабевал, и пища теряла вкус. И тогда Б. вверенной ему властью распорядился изымать подобных людей из лагерей, где их морили голодом, и отвозить их в теплые и уютные тюрьмы, в которых они могли вновь обрести здоровье и ясность ума.
О нем писали долго и много. Он стал официальным идолом. Его восхваляли — и разоблачали, боготворили — и ненавидели. Но ТАК о нем не писал никто и никогда!«Правда» — новая книга Максима Чертанова и Дмитрия Быкова, беспрецедентный плутовской роман о Ленине, единственный за целое столетие!Вдохните поглубже и приготовьтесь — добрый Ленин против злого Дзержинского, борьба за таинственное Кольцо Власти, Революционный Эрос и многое другое... История мировой революции еще никогда не была такой забавной!Иллюстрация на обложке Александра Яковлева.
Все знают, что Эйнштейн был великим физиком (хотя сейчас модно в этом сомневаться). О нем изданы прекрасные, хотя теперь уже чуточку устаревшие книги. Сам Эйнштейн не хотел, чтобы о нем знали что-то еще. Зачем же о нем пишут снова и снова? Почему не оставить его частную жизнь в покое? Увы, об этой жизни опубликовано столько оскорбительной лжи и в то же время существует столько глупых недомолвок, что пришла пора помочь читателю в этом хаосе разобраться. А ведь есть еще третья сторона жизни Эйнштейна, о которой у нас не известно практически ничего и которая, быть может против воли, вынудила его стать политиком вообще и сионистом в частности.
Позади смерть, впереди тюрьма, рядом два странных спутника, ближе которых у него никого нет, — так мальчишка-солдат отправляется в последнее в своей жизни путешествие. Но где бы он ни был, в родном городке или в Москве, его обступают призраки убитых людей. Мир живых не принимает его, толкая обратно — туда, где навсегда остались его друзья и его душа. И только на пороге гибели он понимает, что смерти нет, потому что есть вещи, которые важнее смерти.
Герберт Уэллс (1866–1946) широко известен как один из создателей жанра научной фантастики, автор популярных, многократно экранизированных романов — «Война миров», «Машина времени», «Человек-невидимка», «Остров доктора Моро». Однако российские читатели почти ничего не знают о других сторонах жизни Уэллса — о его политической деятельности и пропаганде социализма, о поездках в СССР, где он встречался с Лениным и Сталиным, об отношениях с женщинами, последней и самой любимой из которых была знаменитая авантюристка Мария Будберг.
Артур Конан Дойл (1859—1930) известен всему миру как создатель гениального сыщика Шерлока Холмса и его верного спутника Уотсона. Менее известны другие его произведения о преданном науке профессоре Челленджере, благородном сэре Найджеле, отважном бригадире Жераре. И совсем немногие знают о том, что он также был врачом, путешественником, спортсменом, военным корреспондентом и пылким пропагандистом спиритизма. Обо всех этих проявлениях многогранной натуры Дойла подробно и увлекательно повествует его первая русскоязычная биография, созданная писателем Максимом Чертановым.
Мы все любим его, но любим, путая с его героями, как что-то невероятное, сказочное — балы, кареты, шпаги, кружева. Но, если приблизим взгляд, увидим иное, странно знакомое — командировки, фотосессии, митинги, суды… Он совершил революцию в журналистике и театре, он писал романы и исторические труды, он вел блоги и баллотировался в депутаты, он дрался на дуэлях и защищал обиженных; он рассказывал о России то, что мы сами знали, но боялись сказать; куда бы он ни приехал, первым делом посещал тюрьму, главной темой его творчества было страдание, страстью всей его жизни — политика… О жизни этого необыкновенного, но так похожего на нас человека — Александра Дюма или просто Сан Саныча — в самой полной русскоязычной биографии рассказывает автор.знак информационной продукции 16 +.
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
Имя автора этого сборника в пространных комментариях не нуждается. По сценариям Валентина Черных снято более тридцати художественных фильмов, и среди них — «Москва слезам не верит», «Любовь земная», «Любить по-русски», высочайший рейтинг которых держится по сей день.Экранизациям последних лет по произведениям В. Черных «Тесты для настоящих мужчин», «Женщин обижать не рекомендуется» явно суждена долгая жизнь, как и только что вышедшему на экраны фильму, снятому по глубоко психологичному, не лишенному мистики рассказу «Рецепт колдуньи» — он-то и дал название нашей книге.Смотрите и читайте!А можно и наоборот…
Все начинается с литературы. И кино тоже. Валентин Черных — писатель и сценарист, но произведениям которого снято более тридцати кинофильмов, многие из них уже давно любимы зрителями — «Москва слезам не верит», «Выйти замуж за капитана», «Любить по-русски» и др.В этот том вошли все новые произведения Валентина Константиновича, одно из которых тем не менее уже экранизировано. В ноябре зрители увидят новый фильм «Свои» по сценарию Валентина Черных.
В новый сборник Валентина Черных вошли два самых проникновенных и лиричных произведения автора: повесть «Воспитание жестокости у женщин и собак», которая известна читателям по одноименному фильму с Еленой Яковлевой в главной роли; роман «Пират и пиратка», не менее интересный и удивительно добрый; а также рассказы, заставляющие нас с вами посмотреть на окружающий мир совсем иначе.
В сборник «Женская собственность» вошел новый роман «Жены и любовницы economic animal (экономического зверя)», а также рассказы, один из которых («Женская собственность») был экранизирован.