Король Завидий - [9]

Тут король снова прервал генерала:

— Неважно, кто её изобрёл. А вот кто заказал такую? Кто велел построить такие помещения и придумал их обстановку? Кто разработал такой устав? А главное — кто решил, что строение будет подземным?

— Всё идеи — твоего покорнейшего слуги, — расшаркался Шиш. — Я в полную меру использовал в этой работе свои небольшие способности…

— Не скромничай, — бросил в ответ Зариций.

Дурнота его, похоже, совсем прошла, голос был твёрд, взгляд ясен. Слишком ясен.

— Досточтимый Шиш, — молвил он важно. — Твоя работа свидетельствует, что в мучительстве ты не просто мастер, а подлинный гений!

И король улыбнулся. Шиш остолбенел и так выкатил глаза, точно его душили.

— Да, да, — ещё шире улыбнулся Зариций, — догадка твоя верна. Ну вот, теперь ты сам позеленел. Не хочешь прилечь, опробовать тюфячок? Впрочем, у тебя будут для этого неограниченные возможности.

В глазах Шиша мелькнул настоящий ужас. А потом он начал смеяться, смеяться, смеяться… Согнулся, скорчился в приступе страшного, безумного смеха и вдруг повалился на пол, прямо к ногам короля.

Зариций не тронулся с места. Бывший шут подёргался и затих. Глаза его постепенно остекленели, но остались открыты, а рот оскален, будто Шиш продолжал смеяться и в смерти.

…Солдаты королевской охраны, которым было приказано оставаться у стены, успели меж тем заскучать и, думая, что король с генералом вернутся нескоро, сели играть в кости. Они так увлеклись игрой, что ничего вокруг не замечали, и вздрогнули, услыхав:

— Несёте службу?

Над ними стоял король. Он часто дышал и как-то странно улыбался — скорее щерился. Генерала при нём не было.

Солдаты разом вскочили, и один из них промямлил:

— Да мы тут… хотели чуток постучать косточками, ваше величество…

— Косточки пока подождут. Ты и ты, — Зариций указал пальцем на двух ближайших солдат, — отправляйтесь за министром похоронных дел. Скажите, что я ему приказываю немедленно прибыть сюда. Пусть его проведут на третий сверху этаж, в первое от входа помещение… там… там найдётся для него работа.

И солдаты поняли, почему король вернулся один.

Министр похоронных дел оставался чуть ли не последним опытным чиновником, ещё не потерявшим своей должности, и потому особенно за неё дрожал. Так что сейчас он не знал, как поступить. Устроить Шишу генеральские похороны: гроб на лафете пушки, военный оркестр и салют? Или похороны шутовские: катафалк, украшенный бубенчиками, визг дудок и процессия ряженых? И в том, и в другом случае могло оказаться, что министр всё сделал как надо, а это грозило опасностью. Куда безопаснее было схалтурить.

В результате Шиша зарыли как собаку. И ничего — сошло.

А службу РАСПРАВ король возглавил сам.

Он собственной персоной провожал в Дом Умников первого постояльца — физика (а также пильщика, лудильщика, стекольщика и несостоявшегося шофёра) Тарконта.

— Счастливого полёта мысли, — произнёс Зариций, когда учёного втолкнули в камеру.

Тарконт молча обернулся, поправил очки, глянул королю в лицо и сам захлопнул дверь.

Его величество потом не спал ночь.

Физик тоже не спал, но совсем по другой причине. Он занялся делом: прикидывал, на какой глубине находится камера, изучал её устройство, тщательно выстукивал стены, дверь и пол, и в конце концов сказал себе:

— Вероятность успешного побега близка к нулю.

После чего улёгся-таки на тюфяк, сгибом локтя прикрыл глаза и уснул. И приснилось ему странное сооружение — вертикальное, узкое, обтекаемой формы, высотой с трёхэтажный дом. Один за другим туда вошли несколько человек. Прозвучали слова: «Счастливого полёта!», и удивительная конструкция вдруг свечой взлетела в небо.

Утром — если это было утро — Тарконт долго сидел на тюфяке, о чём-то думал, порой бормотал себе под нос: «так-так», и отвлёкся от размышлений, лишь когда ему спустили еду. Едва он взял из миски хлеб и мясо, она взвилась под потолок. Дожёвывая, узник чуть не сломал зуб: в мясе попалась косточка. Маленькая, твёрдая, острая, как стальное перо.

Тарконт подошёл к стене и черкнул по ней кончиком косточки. На мутно-синей поверхности появилась красивая белая, точно светящаяся парабола.

— Ах, — прошептал учёный, — как хорошо, что у меня не отобрали очки.

И стал выводить на стене какие-то цифры, буквы и знаки.

Несколько дней спустя у Тарконта (хотя тот не мог об этом знать) появился сосед — поэт Шмель. С этим пришлось повозиться: видно, работая на кирпичном заводе, он нарастил кое-какие мускулы. Шесть бойцов службы РАСПРАВ с трудом водворили Шмеля в отведённое ему помещение. Седьмым провожающим был Зариций. Стоя на пороге камеры, он пожелал поэту:

— Отдохновения и вдохновения!

— А тебе — издохновения! — крикнул в ответ Шмель и бросился было на короля, но тот успел отскочить и захлопнуть дверь.

Со всей силы поэт жахнул по двери кулаком:

— Негодяй! На какую дешёвую рифму меня спровоцировал!

И опять король и новый узник не спали всю ночь, каждый по своим причинам. Шмель непрерывно шагал от стены к стене, восклицая «тиран, душегуб, завистливый злодей» и тому подобное — сперва просто так, а потом в рифму.

В конце концов он выбился из сил, ничком повалился на тюфяк и заснул. И сперва к нему во сне пришли новые стихи, а потом приснилось, будто он их забыл. Поэт вскочил в ужасе. Горел яркий, резкий свет. Приснившиеся стихи ещё сидели в памяти. Шмель пошарил по карманам — нет ли хоть огрызка карандаша да клочка бумаги. Ничего не нашёл. Тогда он просто стал повторять новое стихотворение вслух. Умолк, лишь когда ему спустили еду: не жевать же строчки вместе с пищей!