Король Завидий - [11]

— Тревога! — закричал солдат и выстрелил в воздух.

На крик да на выстрел прибежали новоиспечённые пограничники, все двенадцать, — полуодетые, одни вовсе без оружия, другие держат ружья не за тот конец.

Однопят им:

— Что стоите? Враг лезет, готовьтесь к бою!

Те спрашивают:

— А как?

Горе-вояки, подумал он, рявкнул: «Ложись!» и сам хлопнулся наземь.

Остальные послушались — тоже плюхнулись.

— Ружья на изготовку! — скомандовал солдат.

Но его сосед справа, толстячок в мундире шиворот-навыворот, растерянно сказал:

— Видите ли, коллега…

— Я хоть и калека, да стрелять умею! — огрызнулся солдат.

— Но мы-то не умеем, в этом вся проблема, — отвечал мундир-наизнанку, — а коллега означает товарищ по работе. Понимаете, нас не учили стрелять, нас вообще прислали сюда только позавчера. Однако мы готовы драться врукопашную.

— Рукопашному бою обучены? — спросил Однопят уже без злости.

— Увы, тоже нет. Будем драться как сможем.

— Отползайте! — потребовал солдат.

Тут все двенадцать разом зашептали:

— Это ещё почему! Разве мы трусы?

Как дети малые, сказал себе Однопят. Бросил взгляд вперед — кочки уже не кочки, а будто ползучие холмики. Присмотрелся — то, сильно пригнувшись, крадутся люди. С ружьями наперевес.

И подумал он: «Быть сейчас кровавой бане. Ладно, я-то солдат. Но эти — необстрелянные, необученные… За что им такое?»

Тоска взяла служивого — хоть волком вой!

Тут его и осенило.

— Войте, — велел он. — Войте, коллеги! Кто как может, только громче!

И сам затянул: у-у-у!

Первым подчинился толстячок; как потом оказалось, в недавнем прошлом он был учителем и потому понимал важность дисциплины. Он тоненько завыл, и ему отозвался бывший ветеринар. Ну, у того вой получился отменный. С переливами! Потом взвыл стеклодув — малость фальшиво, зато громко; лёгкие у стеклодувов — что у трубачей. А там и остальные подключились.

…Одиночный выстрел с той стороны границы не особенно испугал достигалльского капрала с солдатами. Они были готовы к бою. Но не к вою.

Луна, как нарочно, зарылась в тучу. Стало совсем темно. И вдруг из тьмы навстречу нарушителям поплыл страшный, леденящий кровь вой, да всё низом, низом — точно из-под земли.

Они оцепенели.

— Подумаешь, собаки, — не слишком уверенно вымолвил капрал. — Пулями их накормим!

— Пограничные собаки лают, а не воют, — возразил самый старший из его солдат.

Другой, самый молодой, пролепетал:

— Это не собаки, господин капрал! Это… это оборотни! Или мертвецы!

— Молчать! — цыкнул капрал.

А вой всё громче, всё страшнее… Молодой солдатик затрясся:

— Господин капрал, ведь их простой пулей не возьмёшь, только серебряной…

— Твоя правда, — нехотя признал тот. — У кого есть при себе серебряные пули?

— Да откуда… — буркнул пожилой солдат.

Тогда капрал решил: «С людьми сражаться — куда ни шло. Но с нечистью, да к тому же ночью, пускай наш король сам воюет!»

И скомандовал:

— Кру-угом! Бего-о-м марш!

Никогда ещё эту команду не выполняли с такой охотой!

Едва оказавшись на своей стороне границы, капрал обратился к солдатам:

— Ну вот что: противник встретил нас массированным ружейным огнём. Вы — молодцы, отступили без паники и без потерь. Ясно?

— Так точно! — гаркнули те: не дураки были.

Вот капрал и доложил о доблестном отступлении офицеру, офицер — генералу, генерал — министру разведки боем, а уж тот — самому королю. Но поскольку отвечать за провал операции не хотелось никому, массированный ружейный огонь по ходу передачи сообщения превратился сперва в пулемётный, затем — в артиллерийский, и до короля известие дошло в таком виде:

— Наши воины в составе двенадцати солдат и капрала были встречены на границе ураганным артиллерийским огнём, после чего доблестно отступили без паники и без потерь!

Монарх кисло глянул на министра разведки боем:

— У соседа-то выходит, охрана границ поставлена как надо, и в армии не разлад, а полный порядок! Что же ты рассказывал, будто там разгоняют всех стоящих военных?

— Стало быть, разгоняют для отвода глаз, ваше величество! — не растерялся министр. — А потом снова сгоняют!

Король пожевал губами:

— М-да, покамест нам не след, наверно, с Невозданией это… связываться. Ладно. Капралу выдать медаль «За самые секретные заслуги перед отечеством» с тем, чтоб он носил её изнутри мундира и никому не показывал. Солдатам — водки, одну рюмку на всех. И ещё: шпионов за ложные сведения понизить в звании.

Медаль капрал снял уже через пару часов — неудобно, колется… Водки едва хватило, чтобы солдатам по губам помазать. Шпионов же в звании так и не понизили: что может быть ниже звания шпиона?

В Невоздании дело обернулось по-другому.

…Начальник заставы — не иначе как с похмелья — написал поутру донесение, из которого выходило, что простой солдат, к тому же инвалид, с горсткой вчерашних гражданских отбил ночью атаку то ли вражеской роты, то ли дивизии, то ли вообще целой армии.

Такое донесение, понятно, не могло не дойти до правителя страны.

— Как? Как он это сделал? — прочитав, ахнул Зариций.

— Верно, стратег-самородок, ваше величество, — отвечали ему. — Непризнанный гений военного искусства!

— Будет ему оценка по заслугам! — вскипел король. — В Дом Умников его!