Король-Уголь - [127]

Избирательные участки находились на земле и в домах, принадлежащих этим корпорациям; списки избирателей хранились в частных конторах или домах этих корпораций. С этими списками обращались как с частной собственностью.

Таким образом, народные избирательные округа и техника народных выборов были предоставлены неограниченной власти и полному контролю частных угольных корпораций, которые использовали эту власть в своих собственных целях; эти округа находились на территориях, куда не мог проникнуть ни один человек ни по личному, ни по общественному делу без особого разрешения, выдаваемого этими частными корпорациями.

Ограничение допуска в эти так называемые избирательные округа относилось к представителям всех классов: вход запрещался торговцам, ремесленникам и разным другим гражданам, независимо от того, являлись ли они по частному делу, или по общественному. В одном случае, как выяснилось, было отказано пропустить в «закрытый поселок» самого губернатора и генерал-адъютанта штата. А в округе, созданном в поселке «Уолсен», наблюдатели от демократической партии и доверенные лица, одним из которых был Нилли, кандидат демократов на пост шерифа, были вынуждены обратиться за помощью к отряду федеральных войск, чтобы под их эскортом добиться допуска в избирательный округ и к урнам. Солдаты в качестве охраны оставались на избирательном участке весь день и часть ночи…

Но если и были какие-нибудь сомнения относительно положения в этих «закрытых поселках» и избирательных округах и относительно запрета представителям демократической партии проводить предвыборную кампанию на территории этих шахтерских поселков, — все сомнения окончательно рассеялись после допроса свидетеля Уэйтцела, вызванного защитой (то есть Фарром). Уэйтцел показал, что он проживал в Пуэбло и был управляющим компании «Уголь и Железо Колорадо». Под его управлением находились шахты «Рауз», «Лестер», «Идеал», «Камерон», «Уолсен», «Пикту» и «Мак-Налли». Соответственно все эти поселки находились в его власти, и в штате Колорадо он был первым административным лицом Компании после директора; все управляющие шахтами и прочие служащие подчинялись ему. Уэйтцел заявил в своих показаниях, что федеральные войска были введены 1 мая 1914 года и оставались до января 1915 года. Он заявил также, что старался не допускать в поселки людей, действующих против интересов Компании; что поселки являлись частной собственностью и соответственно рассматривались так их владельцами, что через него, Уэйтцела, Компания пользовалась правом разрешать и запрещать допуск посторонних лиц в эти поселки; но если приезжие могли доказать охране у входа или администрации шахты, что они не имеют отношения к союзу углекопов и не являются агитаторами, они допускались на территорию. «Ни один из наших противников, — заявил Уэйтцел, — не проник для общения с рабочими в поселки». Он и его подчиненные сами решали вопрос, не явился ли тот или иной приезжий сюда с целью агитации, а мистер Митчелл, председатель комитета демократической партии, считался у них, насколько ему помнится, агитатором, ибо он издавал газету и был прямо или косвенно связан с Объединенным союзом углекопов; что же касается мистера Нилли, кандидата от демократов в шерифы, то этот был связан с забастовщиками и считался неугодным человеком. Когда пришли федеральные войска, они восстановили мир и нормальное положение; после их прихода бунты прекратились; после прихода войск Компания уже не боялась ничего, кроме агитаторов. Спрошенный, охранял ли он шахтеров от дискуссий, от выступлений против Компании, свидетель заявил: «Мы этого не поощряли». Как бы мирно ни держались организаторы профсоюза, Компания не поощряла их появления среди шахтеров. Компания не разрешала организаторам профсоюза являться в поселок и обсуждать с рабочими принципиальные положения, заводить с ними споры или апеллировать к их разуму, и даже обсуждать с ними какие бы то ни было второстепенные вопросы, ибо известно из опыта, что агитаторы всегда переходят к угрозам насилия. Может быть, агитаторы сразу и не обращаются к насильственным мерам, но все же это пугает рабочих и заставляет их покидать шахты, — администрация же была озабочена тем, чтобы сохранить постоянные кадры. Свидетеля спросили, действительно ли была администрация шахты облечена правом решать, уважительна или нет цель приезда в шахтерский поселок того или иного лица, и он ответил, что да, для управляющего в порядке вещей было допрашивать на этот счет приезжих. Но, заявил он, лица, рекомендованные Фарром, обычно получали пропуск.

В этих «закрытых округах» была только одна попытка провести предвыборный митинг. Джозеф Патерсон, который сделал эту попытку, дал следующие показания.

Он был на предвыборном митинге в Оуквью. Он является близким другом мистера Джонса, помощника управляющего шахтой Оуквью, и написал ему письмо с просьбой о разрешении устроить предвыборный митинг. В субботу вечером такое разрешение он получил. Накануне митинга к свидетелю позвонил по телефону помощник управляющего и спросил, не собирается ли он вызвать своим выступлением какие-нибудь беспорядки. Свидетель ответил, что ничего подобного, конечно, не собирается делать, но что, если управляющему это не угодно, он может не приезжать. Он предупредил управляющего, что он и его спутники собираются провести митинг в пользу демократической партии. Помощник управляющего шахтой Джонс заявил, что, прежде чем идти в школу проводить митинг, Патерсон должен явиться в контору. Когда свидетель приехал для проведения митинга в школу, там собралось шесть или восемь человек, понимающих по-английски, и двенадцать или четырнадцать мексиканцев. Управляющий шахтой мистер Морган и мистер Прайс почти все время стояли снаружи у входа в школу. Свидетель заметил, что, когда к зданию школы подошла первая небольшая группа людей, управляющий остановил их, поговорил с ними, и они ушли обратно в поселок. Это повторилось несколько раз: после разговора с Морганом рабочие немедленно удалялись. Заметив это, свидетель зашел в здание школы и сказал, что проводить митинг бесполезно, так как людям запрещено присутствовать на нем. Митинг этот был назначен в школе, находящейся в здании, принадлежащем Компании. Свидетелю пришлось обращаться за разрешением использовать это помещение для митинга к управляющему угольной компании Оуквью.