Король Севера. Измена - [102]

–Ты даже не посоветовался со мной, – все еще не веря в случившееся, пробормотал Фадрик. – Ты ведь мог хотя бы спросить…

–Чтобы ты отказался? Ну уж нет. Я лорд-председатель, а не выживший из ума дурак, чтоб ты там себе не думал, – сказал Уолдер.

И, уже выходя из покоев сына, добавил:

–Другой бы сказал «спасибо».

Вардис

Взгляды исподтишка преследовали, заставляли чувствовать себя измазанным в грязи. Опасливые шепотки за спиной, запах чужого страха, щекочущий ноздри. Лорд-зверь, такое прозвище дали ему свои же вассалы. Совсем, совсем не так он должен чувствовать себя в собственном замке!

Зубец после смерти отца стал другим. Злоба и ненависть Иши отравили его, кровь Эрея и Далаи опоганила. Вардис почувствовал облегчение, покидая родные стены.

Окованным в металл драконом армия медленно выползала из ворот. За день-два до этого закрытая карета увезла на север вдову Элисьера Кантора, бледную, заплаканную, но не сломленную. Вслед матери пустыми глазами поглядел сын – Вардис распорядился насадить голову брата на пику и выставить над надвратной башней. Первое, что видели теперь стекающиеся в замок вассалы – искаженное предсмертной мукой лицо неудавшегося лорда.

Далаю пришлось оставить в Зубце. Вардис не прочь был взять сестру с собой, но трезво смотрел на жизнь, понимая: благородной леди не место на войне. Тем более что многие не поймут причины, по которым лорд Кантор потащил за собой девчонку. Так что Вардис просто поручил заботу о Далле новому кастеляну, Эссему Боге, слишком старому, чтобы держать в руках оружие, но достаточно умному, чтобы управлять людьми с оружием в руках.

–Леди следует беречь, как зеницу ока, – объяснил Вардис перед отъездом. – Холить, лелеять, но из замка выпускать в сопровождении стражи и не надолго. Раз в месяц посылайте отчет о состоянии дел в моих землях, и заодно о самочувствии сестры. Пусть леди знает – брат о ней заботится.

Боге понятливо кивал, и Вардис остался доволен. Этот будет выполнять поручения дотошно и скурпулезно.

Далая еще больше возненавидела его.

–Ты делаешь меня пленницей в своем доме! – кричала она, размазывая по щекам слезы. – Видят боги, я убью себя!

Но Вардис приказал забрать у сестры все острые предметы и приставил двух служанок – следить, как бы она и впрямь чего не натворила. Гибель Даллы не входила в его планы. Как, впрочем, и предоставление ей полной свободы.

Приведение в порядок родового гнезда после кратковременного засилья Эрея, сбор армий, назначение нового кастелянина – все это заняло около двух недель – гораздо больше, чем рассчитывал Вардис. Моэраль к тому времени должен был дойти до Каллье… Промедление раздражало и заставляло волноваться – ну, как северному королю не хватит людей, что должен привести его лорд-главнокомандующий?!

Вардис с каждым днем становился все более нервным. Бесило сидение на месте, в то время как идет война, испуганные взгляды людей, наслышанных о судьбе Эрея и теперь считавших лорда Кантора монстром. Покой приносило лишь пребывание на могиле отца.

Как и всех Канторов, Элисьера похоронили в родовой усыпальнице, спуск в которую был у самых стен небольшого храма. Со дня смерти лорда прошло не так уж много времени, и камнетесы не успели изготовить резное изображение, поэтому над телом усопшего возвышалась одна надгробная плита. Сам Элисьер находился под ней в тяжелом гробу из мореного дерева. Почему-то думать об этом Вардису было неприятно. На ум приходила разлагающаяся голова Эрея, несмотря на стоящий мороз, наполненная червями. Представить, что такое происходит с телом любимого отца…

В день выступления армии он нашел время и спустился в усыпальницу. Медленно прошел меж рядов предков. Вот прапрадед, Эрьяр Кантор, Огненный Лис, славно побузивший в свое время и оттяпавший у соседей, достославных Орпу, приличный кус земли. На время правления этого лорда негласным девизом Канторов стал: «Огнем и мечом». На взгляд Вардиса, гораздо более достойный девиз, чем привычный: «Ум – наше знамя». Отец и Эрей – оба были на редкость умны… и где они теперь? Нет, только сталь и пламя способны возвеличить род, только пламя и сталь способны низвергнуть.

Следующим в ряду стоит статуя Фроя Кантора, Осторожного Старца. Фрой был старшим сыном Эрьяра, зачатым тем в возрасте шестнадцати лет и ставшим причиной вынужденной женитьбы на опороченной Илиссе Сольер. Учитывая, что Эрьяр ушел к праотцам в возрасте восьмидесяти четырех лет, до самой смерти оставаясь весьма самостоятельным и деятельным лордом, оставить сыну другое прозвище он просто не мог. Уставший ждать смерти отца, усевшийся в кресло лорда-наместника в шестьдесят восемь, Фрой не ставил перед собой высоких планок, стараясь лишь удержать награбленое… то есть, потом и кровью отнятое, в закромах рода. Фрой вел осторожную политику, ловко лавируя меж Орпу, несколько обнаглевшими после смерти Эрьяра, троном, деликатно намекавшим, что уж часть-то отвоеванного следовало вернуть, и Холдстейнами, неблагосклонно взиравшими на распри потенциальных союзников. В итоге, все результаты, которых добился лорд, были тут же угроблены после его смерти Бронном Кантором – младшим братом и последним из оставшихся в живых сыновей непоседливого Эрьяра.