Король Матиуш Первый - [74]
Пилотам выдали бензин и бомбы и приказали на рассвете вылетать.
Солдаты очень удивились, увидев позади окопов пулеметы.
– Пулеметы нужны для обороны, а не для атаки, – объяснили им офицеры.
Но солдатам это показалось подозрительным.
Ночью никто не спал: ни в лагере Матиуша, ни в стане врагов.
Кто чистил винтовку, кто писал письма, прощаясь перед боем с родными.
Стояла мертвая тишина. Только слегка потрескивали костры да громко стучали солдатские сердца. Начало светать.
Землю окутывал предрассветный туман, когда пушки открыли огонь по окопам Матиуша. Пушки бабахают, а в лагере Матиуша раздается веселый смех.
– Ишь палят! Видать, порох у них куры не клюют! – издеваются солдаты.
А Матиуш стоит на пригорке и смотрит в полевой бинокль.
– Пошли в атаку!
Кто бегом, кто ползком. Все больше солдат вылезают из окопов, поначалу боязливо, а потом смелей. Одним тишина в окопах Матиуша придает смелость, других – пугает.
Вдруг над головой загудело. Это двадцать аэропланов поднялись в воздух и полетели прямо на город. А у Матиуша всего пять аэропланов. Во время хозяйничанья ребят больше всего пострадали аэропланы: мальчишек интересовало, что у них в середке и почему они летают.
Начался ожесточенный воздушный бой. Шесть вражеских аэропланов было сбито. У Матиуша все аэропланы вышли из строя.
Сначала сражение разворачивалось, как было предусмотрено на военном совете.
Противник занял первую линию укреплений, и раздались торжествующие вопли:
– Ага, удрали! Нечего было соваться, раз кишка тонка! Драпанули так, что даже водку выпить не успели!
То один, то другой откупорит бутылку и, отхлебнув, говорит:
– Водка что надо! Попробуй-ка!
Пьют, хохочут, орут и не прочь уже здесь заночевать.
– Куда спешить, нам и тут хорошо.
Но Молодой король был непреклонен и упрямо повторял:
– Мы должны сегодня занять город.
Подтянули пушки и пулеметы. Раздалась команда:
– В атаку!
Солдатам неохота идти: в голове шумит, ноги заплетаются Но приказ есть приказ. «Надо поскорей отделаться», – думают солдаты и, не пригибаясь, идут по открытому месту, потом бегут к последней перед городом линии укреплений.
И тут вдруг загрохотали пушки, застрекотали пулеметы, посыпался град пуль и… засвистели стрелы.
А в довершение всего воздух прорезал нечеловеческий вопль, оглушительно забили барабаны, затрещали трещотки, задудели дудки. Необычайный концерт гремел с нарастающей силой.
На гребнях траншей, как из-под земли, выросли черные воины. Росточка вроде небольшого или только издали так кажется? Как будто немного их, но у подвыпивших солдат в глазах двоится и кажется им: на них надвигается целая рать.
А тут, оглушенные выстрелами, из раскаленных клеток выскочили разъяренные львы и тигры и огромными скачками ринулись на врага. Сто убитых не произвели бы такого впечатления, как один, растерзанный тигром. Смерть от пули на войне – дело обычное, а такого еще никто не видывал. Словно клыки дикого зверя страшней стальной пули.
Началась кутерьма. Одни, обезумев от страха, побросали оружие и побежали прямо на колючую проволоку. Другие повернули назад, но их встретили пулеметными очередями. Думая, что они в окружении, солдаты падали на землю или поднимали руки вверх.
Конница, которая должна была поддержать атаку, на полном скаку налетела на собственные пулеметы, топча всех и разгоняя.
Дым коромыслом. Пыль столбом. Неразбериха. Кавардак. Проходит час, второй…
Впоследствии историки, как водится, описывали это сражение каждый по-своему, но все сходились в одном – такой страшной битвы свет не видывал.
– Эх, хоть бы часика на два хватило еще пороха и пуль! – Военный министр чуть не плакал.
Но пороха и пуль не было.
– Конница, вперед! – скомандовал Матиуш и вскочил на белого коня.
Расчет был верный – воспользоваться паникой и гнать, гнать неприятеля подальше от столицы, чтобы он не узнал, не догадался, что не войско Бум-Друма, а жалкая горстка негритят да десятка два диких зверей обеспечили Матиушу победу.
Уже сидя в седле, бросил он последний взгляд на столицу и. обмер.
Нет, не может быть. Это недоразумение. Ему просто померещилось.
Но, увы, это была правда.
На городских башнях развевались белые флаги. Столица сдавалась.
В столицу помчались гонцы с приказом:
«Немедленно сорвать эти белые тряпки, а трусов и предателей к стенке!»
Но было уже поздно.
Враги заметив белые полотнища позора и неволи, оторопели от неожиданности, но растерянность длилась лишь один миг. В бою страх, надежда, отчаяние, жажда мести быстро сменяют друг друга.
Солдаты, точно протрезвев, протирают глаза Что это – сон или явь? Пушки Матиуша молчат, львы и тигры, с зияющими ранами, бездыханные, лежат на земле. Белые флаги в голубом небе означают, что город сдается.
– Вперед! – скомандовал Молодой король, быстро смекнув, в чем дело.
– Вперед! – повторили офицеры.
Солдаты стали строиться, поднимать брошенные винтовки. Матиуш видит, что происходит, но сделать ничего не может. Белые флаги исчезли. Но что толку? Поздно. Неприятельские солдаты сомкнутыми рядами идут в атаку, перерезают колючую проволоку.
– Ваше величество… – дрожащим голосом произнес старый генерал.
Матиуш знал, что он хочет сказать. Белый как полотно, он соскочил с коня и, отчеканивая каждое слово, громко прокричал:
