Король англосаксов - [139]

Первая из них была под начальством Рожера Монтгомери и барона Фиц-Осборна и заключила в себе все силы Пикардии Булони и буйных франков: в ней находились также Годфрид Мартель и немецкий вождь Гуго Алон Железная Перчатка. Герцог бретонский и барон буарский, Эмери, командовали второй ратью, состоявшей из союзных войск Бретани, Мена и Пуату. К той и другой рати было присоединено много норманнов, под предводительством их собственных вождей. В третьей рати заключался цвет настоящего рыцарства, знаменитейшие имена норманнского племени. Одни из этих рыцарей носили французские титулы, заменившие их прежние скандинавские прозвища, как, например: сиры де-Бофу, д'Аркур, д'Абвиль, де-Монфише, Гранмениль, Лаци, д'Энкур, д'Эпьер. Другие же еще сохранили старинные имена, под которыми их предки наводили ужас на жителей берегов Балтийского моря. Таковы были: Осборн, Тонстен, Малье, Бульвер, Брюс и Бранд. Эта рать находилась под непосредственным начальством самого Вильгельма. В ней же находилась главная часть его прекрасной конницы. Тут же был и запасной полк. Любопытно, что тактика Вильгельма имеет сходство с тактикой последнего великого полководца, как та, так и другая основывалась, во-первых, на силе и быстроте и, во-вторых, на огромной запасной силе, которая в критический момент обращалась на слабейшие пункты неприятельской армии.

Все всадники были покрыты с головы до ног кольчугами[27]. вооружены дротиками и продолговатыми щитами, с изображениями меча или дракона. Стрелки же, на которых герцог рассчитывал более всего, находились во всех ратях в значительном числе и были вооружены легче.

Прежде чем разъехаться по местам, вожди собрались вокруг Вильгельма, вышедшего из палатки по совету Фиц-Осборна для того чтобы показать им висевшие у него на шее знаки. Взойдя на холм, Вильгельм приказал принести сюда свои доспехи и стал облачаться в них перед лицом своих сподвижников. Но когда он одевался, оруженосцы впопыхах подали ему вместо нагрудника спинку.

При виде этой ошибки норманны вздрогнули и лица их покрылись страшной бледностью, так как оплошность оруженосца считалась у них плохим предзнаменованием. Но Вильгельм со своей обычной находчивостью сумел изгладить дурное впечатление.

– Не на приметы надеюсь я, а на помощь Божию, – проговорил Вильгельм со спокойной улыбкой, – а все-таки это прекрасная примета! Она означает, что последний будет первым, что герцогство превратится в королевство, а герцог в короля!.. Эй, Ролло де-Терни! Как наш знаменосец займи принадлежащее тебе по праву место и держи крепко хоругвь.

– Благодарю, герцог! – проговорил в ответ де-Терни. – Сегодня я не желаю держать знамени, потому что мне нужно иметь руки свободными для управления мечом и лошадью.

– Ты прав, мы же будем в потере, лишив себя такого славного рубаки… В таком случае тебя заменит Готье де-Лонгвиль.

– Благодарю за честь государь, но позволь мне уклониться от нее, отозвался Готье, – я стар и рука слаба, и потому хотел бы употребить последнюю силу на истребление неприятеля.

– Ради Бога! Что это значит? – воскликнул герцог, краснея от гнева. Никак вы, мои вассалы, сговорились оставить меня в этот час нужды?

– Вовсе нет, – возразил с живостью Готье, – но у меня многочисленная дружина рыцарей и ратников и я не знаю, будет ли она так смело драться без своего вождя?

– Ты говоришь дело, – согласился Вильгельм, – иди в таком случае к своей дружине. Эй, Туссен! На зов приблизился молодой и здоровый рыцарь.

– Ты понесешь знамя, – сказал ему герцог, – знамя, которое еще до захода солнца будет развиваться над головой твоего короля.

И произнеся эти слова, Вильгельм, несмотря на тяжесть своих доспехов, вскочил на коня без помощи оруженосца.

Восторженный крик вождей и рыцарей раздался при виде ловкости их властелина.

– Видано ли когда такой молодец-король? – воскликнул виконт де-Туер.

Войско подхватило эти слова, и они радостным кликом пронеслись по всем рядам. Между тем Вильгельм выехал вперед, с царским величием в выражении лица и в осанке. Он поднял руку, и все умолкло.

– Рыцари и ратники! – сказал герцог звучным голосом. – Я заставил вас покинуть родину и близких вам жен и детей для того чтобы переплыть широкое море и совершить славный, хотя и трудный подвиг. Теперь, когда мы стоим перед врагами, когда через несколько мгновений прольется кровь многих из нас, я считаю не лишним вам сказать несколько слов. Норманны! Не из одних личных выгод, не из желания во что бы то ни стало надеть на себя корону Англии заставил я вас обнажить меч и следовать за мной! Нет! Заботясь о своем благе, я не упускал из вида и вашей пользы. Если мне удастся покорить эту страну, то даю слово Вильгельма норманнского, что она будет разделена между вами. Вследствие этого я рассчитываю, что вы будете биться, как бились ваши предки, и поддержите честь своей родины и своего оружия. Кроме того, вспомните, что вам следует отомстить англичанам за все их злодеяния над нашими братьями. Они изменническим образом изрубили наших единомышленников датчан, они же умертвили Альреда и его норманнскую дружину. Неужели же вы не покараете стоящих перед вами злодеев? О нет! Вы сумеете наказать их! Вспомните, как скоро одолели их датчане, а мы разве хуже датчан? Победой вы отомстите за братьев и приобретете себе славу, почести, земли, – да, такую добычу, о которой вы и не мечтали. Поражение же, мало того – отступление на один шаг, продаст вас неприятельскому мечу. Нет вам средства спасения, потому что корабли ваши не годны в употребление. Впереди у вас враг, позади – море! Норманны! Вспомните славные подвиги ваших братьев в Сицилии! А перед вами страна гораздо богаче Сицилии! Уделы и поместья ожидают тех, кто останется в живых, – слава тем, кто падет под моей хоругвью! Вперед, и возгласите воинственный клик норманнов. Клик, не раз ужасавший витязей Бургундии и Франции: «С нами бог!»