Корни тамариска - [54]

Но переводы эмигрантов — слишком ненадежный источник дохода. Падение цен на нефть и уменьшение ее добычи сократили доходы Саудовской Аравии и нефтяных княжеств, уменьшив спрос на йеменские рабочие руки. Это немедленно сказалось на Йеменской Арабской Республике, грозя подорвать ее скромные, но так необходимые проекты развития.

Моха — прибрежный городишко, состоящий из полу-развалившихся глинобитных домов. Плоский берег с редким кустарником и зонтичными акациями между песчаных дюн наводит тоску. Упругий ветер гонит песок, застилая горизонт. На ярких японских мотоциклах носится несколько молодых шалопаев, предлагая контрабандные виски, пиво, сигареты. Не сразу и вспомнишь, что это был когда-то важный порт Йемена и само слово Моха (в искаженном европейском произношении — Мокка) дало название знаменитому сорту йеменского кофе.

И другой город на побережье, несколькими десятками километров севернее Мохи, — Ходейда, быстро растущий, с широкими проспектами, с кварталами современных домов. Если в Северном Йемене и есть зачатки какой-то промышленности, то они в этом городе. Он вырос у единственного в стране большого, механизированного порта, построенного с советской помощью в 1962 году. Порт обрабатывает почти миллион тонн грузов в год — впятеро больше первоначальной проектной мощности. Его строитель, ныне покойный Георгий Яковлевич Пясецкий, впоследствии ставший заместителем министра морского флота СССР, попросил меня привезти фотографии Ходейды. Он любовался видами молодого города, затем посмотрел на снимки Мохи и воскликнул: «Да, вот так, именно так выглядела Ходейда четверть века назад! Только без мотоциклистов!»

…Зимой в Ходейде до тридцати градусов тепла, а по дороге в Сану тебя охватывает леденящий ветер. Там, внизу, у подножия гор, среди кактусов, похожих на канделябры, пасутся столь обычные для нас коровы. Выше — террасы полей, соломенно-желтых или зелено-вато-коричневых. Свернешь с шоссе по пешеходной тропе, крутой, кремнистой, местами опасной, и через несколько часов пути очутишься перед плывущим в тумане средневековым замком кубической формы, построенным на утесе, над пропастью. Глубокие трещины избороздили его стены. Крепость может рухнуть, но пока еще грозно смотрят на пришельца не гладкоствольные пушки, а пулеметы.

Северный Йемен — страна контрастов и в географическом, и в климатическом, и в общественном смысле, страна трудной судьбы. Республика ломает корку средневековья, пытаясь прорваться в XX век. Все глубже трещины на стенах феодальных замков.

1979 г.

«ПАТРИЦИИ» И «ПЛЕБЕИ»

Остров стонал, словно раненое большое животное. Стон, переходящий в рев, далеко разносился над бутылочно-зелеными волнами. Звук исходил от газовых факелов чудовищной силы. Иногда порывы ветра сминали грязно-оранжевые языки пламени и прижимали к земле черный дым. Он окутывал арматурные переплетения, небольшую взлетно-посадочную дорожку, причалы, сварщиков, серебристые нефтехранилища. Отстраниться от факелов на маленьком участке суши было невозможно. Вот и теснились люди и машины рядом с бешеным огнем. Сквозь дым пробивалось расплавленное медное солнце. Люди жили и работали, стараясь не обращать внимания на мрачные отблески многолетнего пожара.

Остров Дас в Персидском заливе стал главным нефте- и газосборочным пунктом подводных месторождений компании «Абу-Даби марин эриэз».

Сравнительно недавно жизнь медленно текла под плоскими крышами редких глинобитных хижин близ колодцев с солоноватой водой и в черных палатках кочевников. Аравийское побережье Персидского залива выглядело примерно так, как описал его в IV веке до нашей эры греческий историк, который совершил путешествие из Индии вместе с Неархом — флотоводцем Александра Македонского.

Сейчас пустыню и прибрежные воды опутывают нефтепроводы. Десятки тысяч рабочих и инженеров бурят скважины, строят компрессорные установки, выносят в море причалы нефтяных портов.

На границе пустыни и моря возникают ультрасовременные города со смелыми архитектурными формами, кажущиеся миражами в раскаленном, дрожащем воздухе, однако осязаемые и реальные. Полчища оранжевых бульдозеров вгрызаются в серые аравийские пески, расчищая площадки для новых кварталов. Действуют самые крупные в мире заводы по опреснению воды. Ею утоляют жажду не только люди, Опресненной водой поливают пальмы в городских скверах и плантации овощей, что выращивают способом гидропоники на голом песке.

В княжестве Абу-Даби сам правитель когда-то ездил по бездорожью на стареньком «джипе». Буквально на глазах пустыню покрыли лепестки шоссейных развязок, на автострадах установлены радарные контролеры, следящие за соблюдением дорожных правил. Рядом с молодыми столицами пыль заносит свалки автомашин, как вблизи крупных американских городов.

Летом из Аравии налетают пыльные бури. Ветер гонит ржаво-красные облака. Пыль и песок проникают в дома, воду и пищу, скрипят на зубах, засыпают глаза. Горячий воздух иссушает организм, вызывает жажду и тепловые удары.

Вместе с ветрами из глубины пустыни приходят кочевники-бедуины с длинными волосами цвета воронова крыла. Их насурмленные глаза смотрят с удивлением, восторгом, жадностью и осуждением на базары из стекла и бетона, на залитые электрическим светом города.