Корги-детектив: Хрустящие печенюшки - [37]

– Справедливо. – Кэти снова откусила от своего кекса, прожевала и, проглотив его, сказала: – Просто еще один интересный факт.

Ватсон тихонько зарычал и поплелся к верхней ступеньке лестницы, ведущей в книжный магазин.

Я посмотрела в его сторону, затем на Кэти, потерла виски и сказала:

– Я знаю, что ты можешь взорваться, если не расскажешь все, что знаешь, так что давай продолжай.

– Скорее всего, так и есть, да. – Кэти наконец доела свой кекс и облизала испачканные в глазури губы. – Ты знала, что банан – самый быстрый фрукт в марафоне по бегу?

Я моргнула, задумавшись, верно ли я расслышала подругу или на ней наконец стала сказываться усталость от долгих часов работы.

– Прости, ты только что сказала, что банан участвовал в марафоне по бегу? Ты иногда вместо Гугла читаешь детские книжки с картинками?

– Ты снова ранишь меня в самое сердце. – Кэти приняла серьезное выражение лица, но по глазам было видно, что она смеется. – В Барселоне был марафон, в котором участвовали люди в костюмах фруктов. В костюме банана бежал Патрик Вайтман, он бежал больше трех часов. И банан официально был признан самым быстрым фруктом в забеге на длинные дистанции.

– А знаешь, если окажется, что с помощью такой информации ты расследуешь убийство быстрее полиции, то я умываю руки.

Мы с Кэти одновременно обернулись и увидели Брэнсона, он уже поднялся по лестнице и теперь направлялся к нам. Детектив остановился, чтобы погладить Ватсона, но тот нехотя встал и поплелся к своему любимому местечку под окном, чтобы подремать.

Брэнсон прищурился вслед удаляющемуся Ватсону, а затем подошел к нам за прилавок:

– Пожалуйста, только не говорите мне, что мне придется искать информацию про забеги фруктов, чтобы разобраться в смерти Салли Эпл.

– Как повезет, – ухмыльнулась Кэти, а затем показала на остатки утренней выпечки: – Чего-нибудь хочешь? Пирожные с пеканом словно не из этого мира, если можно так выразиться.

– О боже, нет! – Брэнсон бросил взгляд на пустую тарелку Кэти и на то, что осталось от моего миндального круассана. – Должен признать, вы отчаянные женщины, если с удовольствием поедаете выпечку в такие времена.

– Что ж, кажется, сегодня все хотят поразить меня в самое сердце. – Проигнорировав замечание Брэнсона, Кэти положила на тарелку одно пирожное. – Я все пеку здесь сама. И я всегда запоминаю, в какую партию подсыпаю яд. – Она передала детективу тарелку. – А теперь тебе придется съесть это, чтобы извиниться передо мной.

Брэнсон обдумал предложение и пожал плечами:

– Знаешь, Кэти, если после каждого моего оскорбления ты будешь заставлять меня пробовать твои пирожные, то мне придется придумать длинный список обидных фраз.

– Просто попробуй. Как я уже сказала, я помню, куда подсыпаю яд.

Кэти внимательно наблюдала за тем, как Брэнсон отломил вилкой кусочек от пирожного и посмотрел на корзину с выпечкой: – Осталось всего одно. Я могу сделать так, чтобы не осталось ни одного.

Когда Кэти достала последнее пирожное с пеканом, я взглянула на Брэнсона:

– Я так понимаю, ты считаешь, что Салли убили?

В отличие от Кэти, Брэнсон вначале съел пирожное, а затем ответил:

– Нет, не совсем. Мы проведем экспертизу той партии булочек. Но если верить тому, что сказала мисс Морис, у Салли и правда была аллергия на бананы.

– Очевидно. – Кэти фыркнула, и у нее изо рта полетели крошки.

Брэнсон долго смотрел на мою подругу, а потом покачал головой:

– Дело в том, что если мисс Эпл действительно умерла от анафилактического шока, будет намного сложнее доказать, что в этой трагедии присутствовал чей-то злой умысел и учительницу отравили. – Он пристально посмотрел на меня и продолжил спустя пару секунд: – По правде говоря, ты сегодня была в моем списке, но потом нас вызвали в «Черный медведь».

– Я была в твоем списке? – Может быть, я по обыкновению читала между строк, но в словах детектива мне послышался намек на двусмысленность.

Брэнсон снова улыбнулся, но его тон оставался нейтральным.

– Да. Пришли результаты экспертизы. Ты оказалась права. Булочка, которой подавился Юстас, была отравлена.

У меня перехватило дыхание, сердце бешено застучало. Я бы никогда не призналась в этом, но оно колотилось от радости.

– Юстаса отравили?!

Несмотря на все сомнения прошедших дней и чувство перед Карлой и Гарольдом, все-таки я была права.

– Да, – кивнул детектив и пожал плечами. – Вроде того.

Я насупилась:

– Вроде того? Как можно вроде того отравить человека?

Брэнсон положил в рот кусочек пирожного, прожевал, проглотил и только потом посмотрел на Кэти:

– Есть там яд или нет, но твое пирожное – это нечто исключительное. – И он откусил еще раз.

Я стукнула детектива по плечу:

– Давай выкладывай.

Он усмехнулся, но все-таки сначала доел пирожное.

– Ну… булочка действительно была отравлена, но Юстас умер не из-за этого. Он на самом деле подавился. Яд даже не успел подействовать. Однако он бы обязательно подействовал. Юстаса ждала мучительная смерть, и умер бы он, скорее всего, спустя день.

Юстас подавился. Именно так это и выглядело.

Но ведь все-таки Юстаса пытались отравить, это мне и подсказывала моя интуиция, хотя причина смерти была другой. Я не совсем понимала, что теперь делать.