Корабль-партнёр - [32]

Мелкие шумы повседневной жизни омыли ее теплым, успокаивающим приливом, даря общность с остальным человечеством, с остальной разумной жизнью вселенной. Нансия с изумлением и признательностью отмечала все детали. «Как странно и чудесно все это… видеть, слышать, ощущать, чувствовать, знать… и я все это воспринимала как должное!» В эту секунду любой, самый мельчайший входящий импульс был драгоценен для нее, словно дар самой жизни. Калеб занимался на тренажере, на экранах в центральной рубке танцевали элегантные геометрические узоры заставки, а снаружи пылали, словно далекие маяки, яркие звезды. Вега-4 прямо по курсу виднелась как красноватый сияющий шар, а в пространстве между Вегой-4.3 и 4.2 туда-сюда летали импульсы: кто-то болтал о моде на синтешелк, царящей сейчас на Центральных Мирах. А кто-то кричал на спутниковом канале связи…

Симеон продолжал говорить:

— Левин. — Несущие сигналы прозвучали как скорбный шепот. — Его звали не КЛ-740. Его звали Левин, и он был моим другом.

На Веге-4.2 на борт Нансии погрузились губернатор Трикстоппл и его семейство. Они вели себя словно пассажиры на круизном лайнере, разбрасывали повсюду свои вещи, предоставляя подбирать их терпеливым слугам, идущим следом. А еще оценивали вслух все детали интерьера Нансии, которые попадались им на глаза.

— Эй! Посмотрите на эти экраны! — Младший Трикстоппл, подросток лет двенадцати с хищной, как у ласки, мордочкой, с предвкушением пялился на три огромных, во всю стену, экрана в центральной рубке. — Сестренка, где мой кристалл с «Разбросанными»? Я могу играть всю дорогу до дома…

— Я не обязана следить, где ты бросаешь свое барахло, — фыркнула его старшая сестра. — Мама, в моей каюте только один шкафчик для вещей. Мои антаресские кружева все помнутся.

— А кому какое дело? Все равно твоей уродливой роже ничего не поможет! — Трикстоппл-младший показал сестре язык. Она швырнула в него флакон с чем-то розовым и тягучим, брат уклонился, а флакон аккуратно поймал в воздухе Калеб.

— Дети, дети, — пробормотал Трикстоппл-старший, — не нужно беспокоить мать и слуг. — Он протянул костлявую руку, чтобы взять у пилота брошенный дочкой флакон. Судя по взгляду и жесту, губернатор явно зачислил Калеба в число слуг. Нансия разозлилась. Может быть, Калеб и не является ее официальным «телом», она может отвергать методы, которыми Психологический Отдел пытался заставить их сотрудничать для вящего спокойствия Ценкома, однако тем не менее он был заслуженным пилотом и достоин куда большего уважения!

— Губернатор Трикстоппл, боюсь, мне придется попросить вас разойтись по отведенным вам каютам и пристегнуться перед стартом, — без малейших интонаций произнес Калеб.

— Уже? Но эти неуклюжие слуги еще даже не начали распаковывать мои вещи! Я пока не могу их отослать! — возмутилась Триксия Трикстоппл, без единого слова признательности или прощания в адрес слуг, которые, судя по всему, работали у нее все те двадцать лет, что губернатор Трикстоппл занимал свой пост. Было ясно, от кого ее дочь научилась так противно фыркать.

— Приношу извинения, мэм, — сказал Калеб, по-прежнему ровным тоном, к которому невозможно было придраться, — но я связан уставом. Раздел 4, подраздел 4.5, параграфы со второго по четвертый. Кораблю Курьерской Службы не позволено задерживать вылет без какой бы то ни было причины. Продление стоянки здесь может лишить возможности попасть туда, где срочно нужен курьерский корабль.

Он лично проводил все семейство Трикстопплов до их коек и заверил, что они надежно защищены от стартовых перегрузок. Нансия держала сенсоры в каютах включенными, чтобы все перепроверить, однако Калеб не сделал ни малейшей ошибки.

Как только пассажиры были пристегнуты, а их багаж закреплен, Калеб вернулся в рубку и махнул рукой в сторону двери.

— Икс-Эн, ты не могла бы закрыть? — И вздохнул с подчеркнутым облегчением. — Если бы мы только могли не пускать их сюда в течение всего полета! Такие люди — позор для Веги. Им даже не хватило хороших манер, чтобы поздороваться с тобой!

— Точно так же, как и пассажирам, которых я везла сюда, — добавила Нансия. — Я начинаю чувствовать себя невидимкой.

— Не для меня, — заверил ее Калеб. Его глаза изучали рубку, и в них была такая тоска, что Нансия даже озадачилась. — Только не для меня… Если я не получу новое назначение, это будет мое последнее путешествие на корабле. А нам придется лететь вместе с этими, этими… — Он помахал рукой, как будто не мог подобрать слов.

— Это грустно, — согласилась Нансия, — но это не причина, по которой мы не должны относиться к своей работе профессионально, не так ли? — Разговаривая с Калебом, она одновременно быстро просматривала тома устава Курьерской Службы, загруженные в ее банк данных перед назначением. Что-то там было на третьем мегакристалле… А, вот оно. Именно такая ситуация. Но сейчас Нансия не будет об этом упоминать. Калеб явно желал покинуть поверхность Веги-4.2 прежде, чем Трикстопплы начнут жаловаться на ограничение своей свободы, и Нансия не могла его в этом винить.

Из уважения ко все еще слабому здоровью Калеба Нансия выполнила этот старт так медленно и мягко, как только могла. В конце концов, это не вина пилота, что Психологический Центр практически насильно упихал их личные коды в один поток данных. И она не хотела убивать этого человека по пути домой.