Корабль отплывает в полночь - [55]

Директор допил вино и улыбнулся Федрису:

– Как видите, это все чистейшая случайность. Я сам удивился больше всех, увидев во время очередного наблюдения, как мои «подопытные особи» связали непрошеного гостя. Узнав, что это Элвин, я был так потрясен, что меня можно было сбить с ног одной молекулой.

Федрис удивленно присвистнул.

– Могу только посочувствовать бедняге, – сказал он. – Теперь понимаю, почему ваш проект засекречен.

Директор кивнул:

– Да, многим трудно примириться с мыслью об экспериментах над людьми. Но все же это лучше, чем один глобальный эксперимент над всем человечеством без контрольной группы. И мы заботимся о наших «подопытных особях». Как только эксперименты с одной из групп заканчиваются, мы переселяем ее членов в СОС, после соответствующего обучения.

– И все же… – с сомнением проговорил Федрис.

– Вы считаете, что это немного похоже на идеи Диких?

– Да, немного, – согласился Федрис.

– Иногда я тоже так считаю, – с улыбкой признался директор и налил гостю еще вина.

А тем временем в колючем лесу «Магелланика-47» зеленые побеги сомкнулись над медальоном с белой сферой внутри, заключая всех Диких, кроме Элвина, в крошечную зеленую гробницу.

Лев и ягненок [10]

Космический корабль ВСС (выше скорости света) «Крот» прокладывал путь через Угольный Мешок[11]. Лабиринт центральной корабельной оранжереи погрузился во тьму. Для растений, возобновлявших запасы кислорода на «Кроте», наступила ночь. Лампы искусственного солнечного света, которые поддерживали их жизнь, были выключены.

Слабое мерцание пылевой туманности снаружи едва обрисовывало решетку из тонких прутьев, которая усиливала прозрачную круговую стену, и это говорило о приближении к звезде.

Из той же пыли или, может быть, из-за пределов пыли пробивалось и другое воздействие, не улавливаемое никакими физическими инструментами, непрерывная пульсация угрозы.

Карл Фридрих – антрополог и второй помощник капитана «Крота» – плыл во влажной темноте оранжереи. Он чувствовал эту угрозу и склонен был доверять своим ощущениям. Он видел слишком много странных вещей на слишком многих странных планетах, чтобы полностью отрицать сверхъестественные явления, хотя люди, причастные к космическим полетам, привыкли отмахиваться от него и пожимать плечами. Что же касается домоседов из Конфедерации цивилизованных планет, запертых в своих крохотных опрятных сферах с машинами, кабинетами и местами для развлечений – и маленькими яркими солнцами в пределах досягаемости, – то они просто не поняли бы, о чем думает Карл. А он не стал бы им рассказывать.

Однако Грег Данстен, плывший рядом с Карлом, домоседом не был, а сравнительно молодой возраст позволил ему, по крайней мере, сохранить тягу к романтике. (Его любимая жалоба звучала так: «Я знаю, почему вы все говорите о Матери-Земле. Потому что космос – мужского рода, чтоб ему пусто было!»)

– Довольно странно, – размышлял Карл, – что у Конфедерации столько трудностей с инакомыслящими колонистами и беглецами. Это немного похоже на попытку уложить льва рядом с ягненком. Или, правильнее сказать, ягнят рядом со львом.

– Конфедерация – это старый мартовский лев, – с усмешкой ответил секретарь и младший астронавигатор. – Рычит на всю Галактику о своих потерянных детях, и все лишь для того, чтобы отшлепать их.

– Или тайно следить за ними, – добавил Карл. – Как мы.

– Точно! – Слова с шумом срывались с губ Грега. – Кстати, у тебя есть предположения?

Карл понимал, что Грег имеет в виду недавнюю сцену в рубке: десять пар глаз уставились на распухшие пальцы капитана Фулсома, когда тот осторожно открыл запечатанный приказ и вставил его в считывающую машину. Но антрополог все равно спросил:

– Предположения о чем?

– По-твоему, это наши беглецы так перепугали Конфедерацию?

– Трудно сказать, – пожал плечами Карл, предпочитая услышать чужое мнение.

– Но посмотри на факты, – настаивал Грег. – Кто они такие, эти беглецы? Просто очередная горстка диссидентов, захвативших ВСС-корабль и нырнувших в Угольный Мешок в надежде уйти от погони или из-за того, что старое корыто вышло из-под контроля. Вспомни, среди них вряд ли был хоть один инженер, не говоря уже о настоящем физике. Только горстка художников, артистов, психологов, аналитиков… ах да, и еще два-три антрополога.

Карл стерпел насмешку.

– Конечно, мы же просто отбросы, наши поля бесконечно далеки от священного атома. Но сдается мне, там было и несколько белых воротничков. – Грег ухмыльнулся. – А если серьезно, старик, как может эта банда угрожать Конфедерации? Нет, я могу понять, что Конфедерация заинтересовалась ими, собираясь теперь, спустя пару столетий, поставить точку в этом деле. Неплохо бы узнать, нашли ли они пригодную для жизни планету, какую культуру создали, можем ли мы основать там исследовательскую станцию. Конечно, все это вполне объяснимо. Но в чем здесь опасность?

Карл Фридрих снова повел плечами. Призрачное мерцание едва очерчивало его профиль с покатым лбом.

– Как ты сам сказал, возможно, это просто расследование.

– Но зачем устраивать цирк с секретным приказом? К чему все эти намеки, недосказанности, предупреждения и предосторожности? А кроме того… – в голосе Грега прозвучала неуверенность, – ты ведь сам чувствуешь это, правда?