Корабль любви - [7]

Шрифт
Интервал

– Мей, я все думал про тот пароход, – в отчаянии сказал он.

– Пароход?

– Ну тот, на Темзе, помнишь? Нельзя позволять себе стариться. Надень шляпку, Мей. И едем кататься на пароходе.

– Но какой в этом смысл? – воспротивилась она. – Что, по-твоему, не состаришься, если будешь на пароходах кататься? Вот если б вода была соленая, тогда, может...

– Разве ты не помнишь ту ночь на пароходе? – сказал он таким тоном, словно говорил с ребенком. – Мы ведь на нем встретились. А через два месяца ты меня бросила и вышла замуж за Эла Фицпатрика.

– Ничего подобного. Тогда еще я за него не вышла, – сказала она. – Мы уж потом поженились, через два года, когда он получил место управляющего. А у меня был этот, ну, из Гарварда, мы встречались почти до самой свадьбы. Твой приятель. Его звали Хэм... Да, Хэм Эббот.

– Хэм Эббот?.. Так ты с ним встречалась?

– Мы почти целый год встречались. Помню, Эл жутко бесился. Сказал, что, если я познакомлюсь еще хоть с одним типом из Гарварда, он его пристрелит. Но ведь ничего такого мы себе не позволяли. Хэм был без ума от меня, а мне что – пусть восторгается, если хочет.

Билл где-то читал, что каждые семь лет человек полностью изменяется, настолько, что становится совершенно непохожим на себя прежнего, семилетней давности. Он в отчаянии уцепился за эту мысль. Он тупо смотрел, как это существо наливает ему огромный бокал яблочной водки, он машинально ее проглотил, а потом, наконец, пробился к входной двери, сквозь подробное описание этого дома.

– Видишь, вон те старинные балки – настоящие. Балки нам тут больше всего понравились... – она вдруг замолчала. – А знаешь, теперь я вспомнила пароход. Ты же был в моторке, и вы с Хэмом Эбботом забрались к нам на борт.

Яблочная водка оказалась крепкой. И, видимо, крепко благоухала, потому что когда он уже поехал обратно, таксист вызвался показать джентльмену, где можно достать еще. Он готов замолвить словечко, это прямо у верфи.

Билл сидел у грязноватого столика за вращающейся дверью, и пока солнце садилось за Темзу, опорожнил еще четыре стакана яблочной водки. И только после этого вспомнил, что не отпустил такси. На улице кто-то сказал ему, что шофер поехал домой ужинать, но обещал через полчасика вернуться.

Тогда он доплелся до груды каких-то товаров и сел около них, наблюдая за неспешной суетой на пристани. Темнело. Грузчики на миг появлялись на фоне освещенного трюма баржи и тут же пропадали из вида, спускаясь по невидимому скату. Рядом с баржей был пришвартован пароход, на который проходили пассажиры; поначалу по одному, а потом целой толпой. Поднялся легкий ветерок, и взошла уже розово-золотая луна, окутанная легкой дымкой.

Тут кто-то стремительно возник из темноты и, врезавшись в него, упал, потом, чертыхнувшись, с трудом поднялся на ноги.

– Прошу прощения, – весело сказал Билл. – Не ушиблись?

– Это вы меня извините, – пролепетал молодой человек. – Я вас не ударил?

– Да нет. Вот, прикуривайте.

Парень прижал сигарету к дымящейся сигарете Билла.

– А куда отправляется этот пароход?

– Просто прогулка по реке. Сегодня школьная вечеринка.

– Что?

– Вечеринка старшеклассников из Уитли, пикник. Пароход до Гротона пойдет, там развернется и двинется обратно.

Билл мигом кое-что вспомнил.

– А кто там директор школы?

– Мистер Мак-Витти, – уже нетерпеливо ответил молодой человек. – Пока, приятель. Мне пора на борт.

– И мне тоже, – прошептал сам себе Билл. – И мне тоже.

Он, правда, еще немного посидел, помедлил, прислушиваясь к доносившимся до него отчетливым звукам с верхней палубы: уже восторженно щебетали девушки, а молодые люди обменивались в ночной тьме полными для них глубокого смысла, но невразумительными шутками. У него было превосходное настроение. Свежий воздух, похоже, разогнал яблочную водку по всем уголкам его организма, давно обветшавшим и покрывшимся ржавчиной. Он купил еще пинту водки, спрятал ее в заднем кармане брюк и отправился на борт, ощущая замечательную беззаботность путешественника, отправляющегося в трансатлантический рейс, и совершенно довольный собой.

У трапа стояла стайка школьников, и одна девчушка, когда он проходил мимо, взглянула на него. Она была хрупкая, светловолосая. Уголки рта были опущены вниз, но тут же взлетели кверху, едва она улыбнулась, отчасти ему, отчасти своему кавалеру. Кто-то из ребят отпустил шуточку, раздался дружный хохот. Ее взгляд еще раз скользнул вбок и на мгновенье встретился с его глазами, когда он проходил мимо.

Мистер Мак-Витти был на верхней палубе, с ним еще полдюжины преподавателей, которые слегка даже попятились, когда Билл небрежной походочкой направился в их сторону.

– Добрый вечер, мистер Мак-Витти! Наверное, уже меня не помните.

– Боюсь, что так, сэр.

Директор смотрел на него с легкой опаской.

– Я плавал с вами на этом пароходе ровно одиннадцать лет назад.

Этот пароход, сэр, построили в прошлом году.

– Ну, тогда на таком же, – сказал Билл, – признаться, я что-то не заметил никаких отличий.

Мистер Мак-Витти в ответ промолчал. Немного подождав, Билл уже по-свойски сообщил:

– Мы с вами в ту ночь обнаружили, что мы оба – питомцы Джона Гарварда.


Еще от автора Фрэнсис Скотт Фицджеральд
Ночь нежна

«Ночь нежна» — удивительно красивый, тонкий и талантливый роман классика американской литературы Фрэнсиса Скотта Фицджеральда.


Великий Гэтсби

Роман «Великий Гэтсби» был опубликован в апреле 1925 г. Определенное влияние на развитие замысла оказало получившее в 1923 г. широкую огласку дело Фуллера — Макги. Крупный биржевой маклер из Нью — Йорка Э. Фуллер — по случайному совпадению неподалеку от его виллы на Лонг — Айленде Фицджеральд жил летом 1922 г. — объявил о банкротстве фирмы; следствие показало незаконность действий ее руководства (рискованные операции со средствами акционеров); выявилась связь Фуллера с преступным миром, хотя суд не собрал достаточно улик против причастного к его махинациям известного спекулянта А.


Волосы Вероники

«Субботним вечером, если взглянуть с площадки для гольфа, окна загородного клуба в сгустившихся сумерках покажутся желтыми далями над кромешно-черным взволнованным океаном. Волнами этого, фигурально выражаясь, океана будут головы любопытствующих кэдди, кое-кого из наиболее пронырливых шоферов, глухой сестры клубного тренера; порою плещутся тут и отколовшиеся робкие волны, которым – пожелай они того – ничто не мешает вкатиться внутрь. Это галерка…».


По эту сторону рая

Первый, носящий автобиографические черты роман великого Фицджеральда. Книга, ставшая манифестом для американской молодежи "джазовой эры". У этих юношей и девушек не осталось идеалов, они доверяют только самим себе. Они жадно хотят развлекаться, наслаждаться жизнью, хрупкость которой уже успели осознать. На первый взгляд героев Фицджеральда можно счесть пустыми и легкомысленными. Но, в сущности, судьба этих "бунтарей без причины", ищущих новых представлений о дружбе и отвергающих мещанство и ханжество "отцов", глубоко трагична.


Возвращение в Вавилон

«…Проходя по коридору, он услышал один скучающий женский голос в некогда шумной дамской комнате. Когда он повернул в сторону бара, оставшиеся 20 шагов до стойки он по старой привычке отмерил, глядя в зеленый ковер. И затем, нащупав ногами надежную опору внизу барной стойки, он поднял голову и оглядел зал. В углу он увидел только одну пару глаз, суетливо бегающих по газетным страницам. Чарли попросил позвать старшего бармена, Поля, в былые времена рыночного бума тот приезжал на работу в собственном автомобиле, собранном под заказ, но, скромняга, высаживался на углу здания.


Под маской

Все не то, чем кажется, — и люди, и ситуации, и обстоятельства. Воображение творит причудливый мир, а суровая действительность беспощадно разбивает его в прах. В рассказах, что вошли в данный сборник, мистическое сплелось с реальным, а фантастическое — с земным. И вот уже читатель, повинуясь любопытству, следует за нитью тайны, чтобы найти разгадку. Следует сквозь увлекательные сюжеты, преисполненные фирменного остроумия Фрэнсиса Скотта Фицджеральда — писателя, слишком хорошо знавшего жизнь и людей, чтобы питать на их счет хоть какие-то иллюзии.


Рекомендуем почитать
Королевское высочество

Автобиографический роман, который критики единодушно сравнивают с "Серебряным голубем" Андрея Белого. Роман-хроника? Роман-сказка? Роман — предвестие магического реализма? Все просто: растет мальчик, и вполне повседневные события жизни облекаются его богатым воображением в сказочную форму. Обычные истории становятся странными, детские приключения приобретают истинно легендарный размах — и вкус юмора снова и снова довлеет над сказочным антуражем увлекательного романа.


Угловое окно

Крупнейший представитель немецкого романтизма XVIII - начала XIX века, Э.Т.А. Гофман внес значительный вклад в искусство. Композитор, дирижер, писатель, он прославился как автор произведений, в которых нашли яркое воплощение созданные им романтические образы, оказавшие влияние на творчество композиторов-романтиков, в частности Р. Шумана. Как известно, писатель страдал от тяжелого недуга, паралича обеих ног. Новелла "Угловое окно" глубоко автобиографична — в ней рассказывается о молодом человеке, также лишившемся возможности передвигаться и вынужденного наблюдать жизнь через это самое угловое окно...


Каменная река

В романах и рассказах известного итальянского писателя перед нами предстает неповторимо индивидуальный мир, где сказочные и реальные воспоминания детства переплетаются с философскими размышлениями о судьбах нашей эпохи.


Услуга художника

Рассказы Нарайана поражают широтой охвата, легкостью, с которой писатель переходит от одной интонации к другой. Самые различные чувства — смех и мягкая ирония, сдержанный гнев и грусть о незадавшихся судьбах своих героев — звучат в авторском голосе, придавая ему глубоко индивидуальный характер.


Ботус Окцитанус, или Восьмиглазый скорпион

«Ботус Окцитанус, или восьмиглазый скорпион» [«Bothus Occitanus eller den otteǿjede skorpion» (1953)] — это остросатирический роман о социальной несправедливости, лицемерии общественной морали, бюрократизме и коррумпированности государственной машины. И о среднестатистическом гражданине, который не умеет и не желает ни замечать все эти противоречия, ни критически мыслить, ни протестовать — до тех самых пор, пока ему самому не придется непосредственно столкнуться с произволом властей.


Столик у оркестра

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Яд и корона

Автор цикла исторических романов «Проклятые короли» – французский писатель, публицист и общественный деятель Морис Дрюон (р. 1918) никогда не позволял себе вольного обращения с фактами. Его романы отличает интригующий и захватывающий сюжет, и вместе с тем они максимально приближены к исторической правде. Согласно легенде истоки всех бед, обрушившихся на Францию, таятся в проклятии, которому Великий магистр ордена Тамплиеров подверг короля Филиппа IV Красивого, осудившего его на смерть. Охватывая период с первого десятилетия XIV века до начала Столетней войны между Францией и Англией, Дрюон описывает, как сбывается страшное проклятие на протяжении этих лет.


Нетерпение сердца

Литературный шедевр Стефана Цвейга — роман «Нетерпение сердца» — превосходно экранизировался мэтром французского кино Эдуаром Молинаро.Однако даже очень удачной экранизации не удалось сравниться с силой и эмоциональностью истории о безнадежной, безумной любви парализованной юной красавицы Эдит фон Кекешфальва к молодому австрийскому офицеру Антону Гофмюллеру, способному сострадать ей, понимать ее, жалеть, но не ответить ей взаимностью…


Дороги, которые мы выбираем

«В двадцати милях к западу от Таксона «Вечерний экспресс» остановился у водокачки набрать воды. Кроме воды, паровоз этого знаменитого экспресса захватил и еще кое-что, не столь для него полезное…».


Королева Марго

Роман французского классика Александра Дюма-отца «Королева Марго» открывает знаменитую трилогию об эпохе Генриха III и Генриха IV Наваррского, которую продолжают «Графиня де Монсоро» и «Сорок пять». События романа приходятся на период религиозных войн между католиками и гугенотами. Первые шаги к трону молодого принца Генриха Наваррского, противостояние его юной супруги Марго, женщины со своеобразным характером и удивительной судьбой, и коварной интриганки – французской королевы Екатерины Медичи, придворная жизнь с ее заговорами и тайнами, кровавые события Варфоломеевской ночи – вот что составляет канву этой увлекательной книги.