Корабль и другие истории - [8]

Шрифт
Интервал

и нам-то пристанища нет
— единою плетью
хозяйски хлестнула судьба
— единою клетью
единого платья
— отплытья
— но плотью
— объятья
— в неисповедимых стезях
— и солью морскою в крови
— и солью морскою в слезах
но неволи-то нет у любви
парусов у ней нет и кают
ни красот и ни царств
ни морей и ни суш
ни картин ни квартир
ни регалий ни благ
а только одна страна —
она сама…
Скамейка у стены,
Челнок у пристани,
Тень мужа, тень жены —
Лепечут призраки.
Скамейка у стены,
Челнок у росстани,
Во облацех-то сны,
Во снах-то простыни.
Без просыпу, врасплох
Беда застукала,
И тихий омут плох,
Как пруд со скукою…
Скамейка у стены,
Лодчонка в реечку,
А волны солоны.
Ска-ме-еч-ка…

7. ВЕТЕР

Спят:
владетели льгот,
подписчики на круглый год,
обладатели призов,
подносители сюрпризов,
устроители круизов,
податели сего
и получатели его,
дачевладельцы
умельцы,
земледельцы,
погорельцы,
а также:
представительницы прекрасного пола
и зарплатного потолка,
дарительницы,
родительницы,
любительницы пера и чернильницы,
вечно правые родильницы,
вечно левые бездельницы,
владелицы мужей
и Владычица Мышей.
Снятся:
дары природы,
сады и огороды,
развлечения и приключения,
огорчения и обольщения,
с искомыми иголками стога,
облака,
материальные блага,
прошлогодние снега,
школьные уроки,
добродетели и пороки,
мороки и мороки,
тела и души,
отмели и миры,
баночки икры,
бьющиеся
и небьющиеся
баклуши,
Гриши и Миши,
а также крысы и мыши.
И пока
сознание
позволяет подсознанию
пошевелиться
и выползти подышать
из шахт и недр
в просторы атмосферы,
                    ноосферы,
                    хроносферы,
                    биосферы,
подстегиваемый
космогоническими
хлябями
зарождается
ветр.
Эй, где там ваши Дон-Кихоты,
мельницы и ветряки?
Где там ваши мельники
и доброхоты?
Время перековывать
«было» в «прошло»,
время перемалывать
зло в добро!
Что-то мало верится
издалека,
что перемелется
и будет мука.
Все-то нам отламывались
не с руки
вот такие пироги,
такие пироги…
Сяду-сяду на пенек
да, говорит, и съем
самый лакомый пирожок,
пирожок ни с чем!
То ли такая у нас долгота,
заколдованное место,
то ли у нас опара не та,
то ли мы не из того теста!
Но самое время бы
за жернова,
а после — пекарь, колдуй!
у девичьих губ заметный едва
начинается
ветродуй.
Но самое время бы
под паруса,
флибустьер и конкистадор,
потому что он уже начался,
стокрыл, сторук и стодол!
Столько-то в час.
За столько-то метр.
Телеграмма:
«Буду сейчас, ветр»…
(Незамедлительно
начну строфы со слов:
«Я живу в Ветрограде
                              на тверди его островов…»
И за подписью
спешно поставлю: Р. S.
и легко отстрочу — мол, врывается в окна зюйд-вест…)
Ибо на обещанном
                           и ожидающемся
                                                 Страшном Суду
не в обвинительницы,
не в защитницы,
не в подзащитные,
не в соучастницы
и не в присяжные, —
в свидетельницы
                 пойду!
Разинули рты
вздыбили кудри и коней
взвихрили складки одежд
статуи
городского нашего ретро
и кричат
каменными
              рыбьими
                          голосами:
ПОПУТНОГО ВЕТРА!
Разносится вдоль порталов по кварталам
гранитное контральто мортале.
А ветр уже гонит волны,
песню поет про дамбу
(музыка и слова собственные),
а ветр колошматит в стекла,
бьет локтями по крышам,
и жесть — послушные птицы,
свежие и ржавые птицы, —
летит вдоль продутых улиц
за бестией продувною.
А ветр хватает деревья
за руки, хвосты и гривы,
ломает черные ветки,
превращая их в сучья.
И многим уже не спится.
Спит Владычица Мышей,
смежив веки,
руки белые раскинув,
где вен реки;
золотистой канителью
перевитая подушка,
этой елочной нитью
женских праздничных волос;
на столе дежурит мышка,
умывается и шепчет,
белорозовый комочек
на границе тьмы и света,
пограничница-хвостунья,
востроглазая прохвостка…
Шут с Обломом строят в ванной
из платков, сапог и тряпок
надлежащее гнездо;
отдыхает в щах Изщейка,
разметавшись, спит Хозяин;
Мурзик, Босый и Мардарий
шастают по чердакам.
В горнице первоэтажной
под лоскутным одеялом
спит в извечном женском шлеме
космонавтка в папильотках —
Прекрасная Дворничиха.
Кудашечка и Тудашечка
слушают грохот жести
и от волнения пьют чай;
Жэка и Энзэ читают центральную «Правду»
Эрэс и Хабэ заняты макрамэ.
А поэту мешает ветер.
Навязывает свои ритмы.
Обрушивает свои стоны.
Пронизывает насквозь стены.
— Я — ветр! — кричит он. — Я ветр попутный! —
В доме становится неуютно.
Комната превращается в пещеру.
Кухня в бивак.
Кресло в буерак.
Ибо мой дом, моя крепость,
моя карточная нелепость,
построена на песке
и держится на волоске.
Снизу
ожидают нас грунтовые воды,
сейсмические осложнения,
опереточные аиды
и вулканические диориты;
сверху
машет нам хвостом комета Галлея,
сотрясает эфир астероид,
мчатся болиды и метеориты,
не исключаются ракеты дальнего действия
и дожди сомнительного состава,
а также циклоны и антициклоны;
на чердаках не без удовольствия лопаются
играя в стихию
трубы
центрального отопления;
сбоку…
о, эти соседские крики и сцены…
эта вечная музыка сквозь стены…
эти льющиеся веками детские слезы…
А у ветра настает маэстозо.
Он крепчает.
Громкость он уже набрал и голос поставил.
Стараясь сдуть нас с лица
планеты Земля.
Поэт зачеркивает строчку за строчкой.
Пьет воду,
Раскладывает пасьянс.
Включает транзистор.
Тщетно.
Бушующая природа

Еще от автора Наталья Всеволодовна Галкина
Голос из хора: Стихи, поэмы

Особенность и своеобразие поэзии ленинградки Натальи Галкиной — тяготение к философско-фантастическим сюжетам, нередким в современной прозе, но не совсем обычным в поэзии. Ей удаются эти сюжеты, в них затрагиваются существенные вопросы бытия и передается ощущение загадочности жизни, бесконечной перевоплощаемости ее вечных основ. Интересна языковая ткань ее поэзии, широко вобравшей современную разговорную речь, высокую книжность и фольклорную стихию. © Издательство «Советский писатель», 1989 г.


Ошибки рыб

Наталья Галкина, автор одиннадцати поэтических и четырех прозаических сборников, в своеобразном творчестве которой реальность и фантасмагория образуют единый мир, давно снискала любовь широкого круга читателей. В состав книги входят: «Ошибки рыб» — «Повествование в историях», маленький роман «Пишите письма» и новые рассказы. © Галкина Н., текст, 2008 © Ковенчук Г., обложка, 2008 © Раппопорт А., фото, 2008.


Вилла Рено

История петербургских интеллигентов, выехавших накануне Октябрьского переворота на дачи в Келломяки — нынешнее Комарово — и отсеченных от России неожиданно возникшей границей. Все, что им остается, — это сохранять в своей маленькой колонии заповедник русской жизни, смытой в небытие большевистским потопом. Вилла Рено, где обитают «вечные дачники», — это русский Ноев ковчег, плывущий вне времени и пространства, из одной эпохи в другую. Опубликованный в 2003 году в журнале «Нева» роман «Вилла Рено» стал финалистом премии «Русский Букер».


Покровитель птиц

Роман «Покровитель птиц» петербурженки Натальи Галкиной (автора шести прозаических и четырнадцати поэтических книг) — своеобразное жизнеописание композитора Бориса Клюзнера. В романе об удивительной его музыке и о нем самом говорят Вениамин Баснер, Владимир Британишский, Валерий Гаврилин, Геннадий Гор, Даниил Гранин, Софья Губайдулина, Георгий Краснов-Лапин, Сергей Слонимский, Борис Тищенко, Константин Учитель, Джабраил Хаупа, Елена Чегурова, Нина Чечулина. В тексте переплетаются нити документальной прозы, фэнтези, магического реализма; на улицах Петербурга встречаются вымышленные персонажи и известные люди; струят воды свои Волга детства героя, Фонтанка с каналом Грибоедова дней юности, стиксы военных лет (через которые наводил переправы и мосты строительный клюзнеровский штрафбат), ручьи Комарова, скрытые реки.


Вечеринка: Книга стихов

В состав двенадцатого поэтического сборника петербургского автора Натальи Галкиной входят новые стихи, поэма «Дом», переводы и своеобразное «избранное» из одиннадцати книг («Горожанка», «Зал ожидания», «Оккервиль», «Голос из хора», «Милый и дорогая», «Святки», «Погода на вчера», «Мингер», «Скрытые реки», «Открытка из Хлынова» и «Рыцарь на роликах»).


Пенаты

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Сквозняк и другие

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Старость мальчика

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


94, или Охота на спящего Единокрыла

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Изобрети нежность

Повесть Е. Титаренко «Изобрети нежность» – психологический детектив, в котором интрига служит выявлению душевной стойкости главного героя – тринадцатилетнего Павлика. Основная мысль повести состоит в том, что человек начинается с нежности, с заботы о другой человеке, с осознания долга перед обществом. Автор умело строит занимательный сюжет, но фабульная интрига нигде не превращается в самоцель, все сюжетные сплетения подчинены идейно-художественным задачам.


Изъято при обыске

О трудной молодости магнитогорской девушки, мечтающей стать писательницей.


Мед для медведей

Супружеская чета, Пол и Белинда Хасси из Англии, едет в советский Ленинград, чтобы подзаработать на контрабанде. Российские спецслужбы и таинственная организация «Англо-русс» пытаются использовать Пола в своих целях, а несчастную Белинду накачивают наркотиками…