Корабль - [44]
Пока я так думал, уставившись на окружавшее со всех сторон шоу, меня увлёк разговор за соседним столиком. Двое грубых неопрятных мужчин средних лет что-то оживлённо обсуждали. Я стал прислушиваться. Понять удавалось немногое по причине всегда стоявшего в столовой гула, но кое-что я всё же разобрал. Бодрым, вызывающим на оживлённый разговор голосом один сказал:
—Ты же в курсе последних событий? Слышал про мальчугана, который смастерил какой-то там плот?
—Конечно, а как же иначе! Странные вопросы ты мне задаёшь… На Корабле вести разносятся быстрее пули. Да, слыхал я об этом, , понимая, что вопрос его собеседника был чистой формальностью.
—Только слыхал? . – Неужто ты не ходил на саму казнь?
—Нет, ты знаешь, не получилось пойти, – оправдываясь, отвечал он. – В тот день на меня навалилось столько дел… Что даже чисто физически я бы всё не осилил. А ты, я так вижу, сходил?
—Ну ещё бы! – сразу утвердительно воскликнул тот. – Разве такие события можно пропускать? Нет, друг, это ты сегодня задаёшь мне странные вопросы. В своём ли ты уме, когда так говоришь? Не мучает ли тебя совесть? Какой-то негодяй позволил себе такое, а ты даже не пришёл посмотреть, как его накажут. Нет, друг, неправильно всё это… Я вот считаю, что каждый житель Корабля должен в таком случае прийти и посмотреть, только так мы и можем вносить свою лепту в предотвращение подобных выходок. Чтоб впредь я такого отношения не видел, а то я подумаю тогда, стоит ли мне с человеком вроде тебя сидеть за одним столом. Каждый должен быть часовым на Корабле, каждый!
Сказав это, он ещё больше приковал моё внимание, и я попытался краем глаза разглядеть говорившего. По его голосу можно было подумать, как я и сделал это ранее, что ты слушаешь человека средних лет, но теперь, когда я взглянул на него с интересом, я понял, что этот господин уже давно растерял свою молодость. Длинные седые волосы клубились за его ушами. Толстые, едкие морфины испещрили всю кожу на его лице, особенно выражены они были в области лба, между бровей. Судя даже по короткой реплике, можно было довольно хорошо себе уяснить, что человеком он был хмурым, неприветливым, сердитым, вот и хмурил свой лоб без конца. На нём была одежда с короткими рукавами, так что я мог наблюдать его руки. Кости обтягивала ещё более морщинистая, грубая, закалённая и истерзанная годами кожа, местами она слегка обвисала, и всё же было видно, что старик делал всё возможное, чтобы поддерживать своё тело и рассудок в добром здравии. По его отношению к собеседнику и манере речи можно было легко догадаться, что старик этот слыл на Корабле за некоего мудреца, уже многое повидавшего. По этой причине окружающие выказывали ему мифические, по своей сути, почёт и уважение.
Приметив всё это и обдумав, пробиваясь сквозь Сон, я стал вслушиваться внимательнее. Его собеседник попытался было оправдаться после моря негодования, вылитого на него старцем, но тщетно. И будто набравшись терпения, хотя в глубине души очевидно ликуя от своей миссии учителя, старик принялся объяснять непонятливому ученику его ошибки: «Послушай, друг, ты никогда не должен оправдываться, особенно в подобных случаях. Ты виноват, и тебе должно признать свою вину, а если ты недопонимаешь чего-то, то так и скажи, что ты, мол, не знаешь, почему именно ты виноват, и я объясню тебе. Давай посмотрим вместе. Твой поступок, конечно, не столь страшный, как поступок того мерзавца, но своим поведением ты всё же ставишь себя ближе к нему. Тем, что ты не пришёл на его казнь, ты в некотором смысле поддержал его злодеяние. Кто из людей может знать наверняка, что там в твоей голове творится? – После этих слов человек напротив старца явно побледнел. . Меня утомили эти старческие бредни, захотелось поскорей и подальше убраться от всех этих безумных наставлений. Когда я покидал столовую, меня душило горькое сожаление, что я не мог вмешаться в разговор, разбить на голову этого «мудреца» в завязавшемся споре, опрокинуть его доводы и утопить в грязи его поучения, а после сказать бедняге, который стал предметом негодования всезнающего старца, что тот волен сам решать, что ему делать и как ему жить.
25
Как только швабра легла в мои руки, меня снова накрыла с головой жуткая сонливость, которая не ослабляла своей хватки вплоть до момента, когда ласковый голос Виты позвал меня, сидящего в одиночестве на борту и устремившего свой затуманенный взгляд в бродившее ночное море. В радостном порыве я обернулся. Её прекрасное лицо ещё сильней озарило и пронзило мой поблекший ум. В руке у неё, как и в день накануне, поблёскивала, отражая лучи далёких звёзд, бутылка со спиртным. Она быстро подбежала и впилась в мои, давно уже ставшие солёными от морского воздуха, губы. На этот раз мы просидели на борту совсем немного. Забрав с собой не до конца опустошённую бутылку, мы пошли к Вите. Рухнув на кровать, мы забылись в любви.
Потом мы ещё долго лежали, глядя друг на друга, очарованные тем счастьем, какое иногда можно вырвать из жадных, крепких лап жизни. Она долго всматривалась в моё лицо и тут вдруг спросила:
Книга содержит три тома: «I — Материализм и диалектический метод», «II — Исторический материализм» и «III — Теория познания».Даёт неплохой базовый курс марксистской философии. Особенно интересена тем, что написана для иностранного, т. е. живущего в капиталистическом обществе читателя — тем самым является незаменимым на сегодняшний день пособием и для российского читателя.Источник книги находится по адресу https://priboy.online/dists/58b3315d4df2bf2eab5030f3Книга ёфицирована. О найденных ошибках, опечатках и прочие замечания сообщайте на [email protected].
В условиях сложной геополитической ситуации, в которой сегодня находится Россия, активизация собственного созидательного творчества в самых разных областях становится одной из приоритетных задач страны. Творческая деятельность отдельного гражданина и всего общества может выражаться в выработке национального мировоззрения, в создании оригинальных социально-экономических моделей, в научных открытиях, разработке прорывных технологий, в познании законов природы и общества, в искусстве, в преображении человеком самого себя в соответствии с выбранным идеалом и т.
Данная работа представляет собой предисловие к курсу Санадиса, новой научной теории, связанной с пророчествами.
Данное издание стало результатом применения новейшей методологии, разработанной представителями санкт-петербургской школы философии культуры. В монографии анализируются наиболее существенные последствия эпохи Просвещения. Авторы раскрывают механизмы включения в код глобализации прагматических установок, губительных для развития культуры. Отдельное внимание уделяется роли США и Запада в целом в процессах модернизации. Критический взгляд на нынешнее состояние основных социальных институтов современного мира указывает на неизбежность кардинальных трансформаций неустойчивого миропорядка.
Книга содержит собрание устных наставлений Раманы Махарши (1879–1950) – наиболее почитаемого просветленного Учителя адвайты XX века, – а также поясняющие материалы, взятые из разных источников. Наряду с «Гуру вачака коваи» это собрание устных наставлений – наиболее глубокое и широкое изложение учения Раманы Махарши, записанное его учеником Муруганаром.Сам Муруганар публично признан Раманой Махарши как «упрочившийся в состоянии внутреннего Блаженства», поэтому его изложение без искажений передает суть и все тонкости наставлений великого Учителя.
Константин Фрумкин – известный российский философ, культуролог. Он является одним из инициаторов создания и координатором Ассоциации футурологов.Для работы над сборником, который представлен вашему вниманию, К. Фрумкин привлек лучших российских футурологов, которые исследует наиболее интересные проблемы, связанные с образами будущего. Чем закончится современный кризис цивилизации, каким будет «постчеловечество», к чему приведет развитие «информационного общества», какой будет его мораль и какие принципы будут определять его существование – вот лишь несколько тем сборника.Позиции авторов не всегда совпадают, но тем интереснее читать эту книгу, в которой представлен такой широкий спектр взглядов.