Корабль - [23]

Шрифт
Интервал

—Хорошо, хорошо, . Знаете, Ридик, даже не предупреди вы меня и не скажи это, я бы всё равно не поведал никому о вашем Сне. Я не тот, кто станет сплетничать. Более того, мне даже попросту некому это рассказывать, так что можете быть спокойны.

—Знаю, знаю, Сигниф. Спасибо за такое! Вы, это, порядочный человек, это сразу видно. Так вот, ну сначала я должен вам рассказать одно. В общем, на кухне работает одна девушка… Она много помогает шефу, и вообще она порядочный человек. Много чего делает по кухне, всем помогает. За это все её любят… И я… Я тоже её люблю… Понимаете? , сильно выпучив глаза.

Заметив, как сильно он расчувствовался, я спросил:

—Так, ну понимаю, да. Вам понравилась девушка… Имя-то у этой девушки хоть есть?

—Да, да! Есть, конечно, есть! Вот вы правы опять, Сигниф! Надо было сразу вам сказать, не подумал я как-то… Зовут её Гося. Имя хорошее очень, да? , опять уставившись на меня с жалобным видом.

—Да, вы знаете, замечательное имя! – сказал я с иронией, так как имя показалось мне дурацким дальше некуда. – Ну так и? Была девушка. Звали Гося. Что дальше? Какой Сон-то?

—Сон-то, да. Сон был такой, что… Ну… Как бы вам сказать… В общем, мне приснилось, что Гося меня поцеловала! – сказал он с заметной гордостью, смешанной притом с горьким стеснением, и замер с неописуемой радостью в глазах, смотря куда-то вдаль и, по-видимому, прокручивая этот момент у себя в голове.

—Неужели?» – спросил я будто с недоверием

—Да! Вот представьте себе такое! Она! Меня! Этого просто даже быть не может! Я счастлив! И сейчас я так хорошо помню этот Сон, вспоминаю его, и становится так очень хорошо на душе… – проговорил он с явным воодушевлением.

—Понятно, – рассеянно сказал я на это, на деле уже вновь отстранившись.

Мой взгляд приковал сидящий неподалёку через несколько столиков от нас Либер. «Он всё-таки пришёл! Я уж думал, нам никогда не суждено встретиться… Всё это время я боялся, что с ним что-то случилось, но теперь все страхи позади! Он здесь! А из-за этого кретина с его дурацкими снами и мечтами я пропустил момент, когда пришёл Либер. Сколько он уже там сидит? Ах, пожалуй, это теперь не важно. Время завтрака всё равно подходит к концу, и поговорить сейчас не выйдет. Но нужно что-то придумать, я не могу опять его упустить! Может, подойти к нему и договориться о встрече… Да! Хорошая идея!» – подумал я и уже собрался идти, как вдруг Ридик спросил:

—Сигниф, а вам что за Сон приснился? Что такого там произошло в нём, что вы так о нём рассказываете? Мне тоже интересно очень ваш Сон послушать. Расскажете?

«Вот же привязался! . – Сон ему расскажи!» Я собрался с мыслями и ответил:

—Да не берите в голову, старина! Вы ошибаетесь, Сон этот вовсе не интересный! Такое вам не понравится! Он очень неприятный, даже для меня самого, поэтому я не стану загружать вас ненужными переживаниями и мыслями. Оно вам нисколько не нужно, уж поверьте мне! И ещё! Прошу прощения, но мне надобно идти. Работа не ждёт!

Сказав это, я встал, помахал ему рукой и направился прямиком к Либеру. Ридик улыбнулся и помахал в ответ.

Я пробирался через столики, не сводя глаз с Либера, охваченный странным чувством, будто сейчас должно́ случиться что-то немыслимое, что помешает мне дойти до него. Не успев и представить, что такого может произойти, я испытал сильное волнение, и Либер, находившийся всего в какой-то паре метров от меня, стал отдаляться, а между нами начали моститься едва мыслимые, но сплошь состоящие из воображения расстояния. Либер виделся недостижимым. Но сколько ни пытались эти переживания выбить почву из-под моих ног, я дошёл до Либера, сделав их тем самым совершенно беспочвенными.

Он сидел с опущенной головой, уставившись в тарелку, и потому не заметил меня.

«Добрый день», , чуть наклонившись к нему.

Судя по всему, я испугал его неожиданным появлением, Либера всего резко передёрнуло, и он молниеносно поднял свою голову и посмотрел на меня со встревоженным лицом. Его удивление и испуг были мне вполне понятны, ведь расстались мы не на самой лучшей ноте, и возможно, Либер сейчас размышлял о том, не пришёл ли я сообщить, что настучал на него или сделал что-то вроде того. Решив как можно быстрее развеять его страхи, я начал говорить сразу начистоту:

—Здравствуйте, меня зовут Сигниф. Мы как-то столкнулись с вами в уборной, помните? Тогда мы, конечно, немного повздорили с вами, но это, поверьте, не имеет сейчас никакого значения. Я решился подойти к вам, потому что вы показались мне очень интересным человеком. Честно признаться, я ждал здесь вашего появления уже несколько дней и, как видно, делал это не зря… Мы всё-таки встретились, и теперь я жажду разговора. Правда, сейчас время завтрака подходит к концу, и нужно идти работать… Это очень печально, но у меня есть предложение! Могли бы вы прийти сюда на ужин? Придёте? Поверьте, нам очень нужно поговорить!

Страх на его лице пропал, но удивление осталось. Либер неуверенно ответил:

—Вы же понимаете, Сигниф… Сигниф же, да? – Он посмотрел на меня в ожидании ответа. Я кивнул ему в подтверждение, и он продолжил: . Хорошо. Меня зовут Либер. Будем знакомы, и всё такое! Так вот, Сигниф, вы же, наверно, понимаете, как странно прозвучало всё, что вы мне только что наговорили? Впрочем, ладно. Ума не приложу, зачем нам с вами беседовать, но я приду. Я приду на ужин, и тогда уж расскажете, что вам надо. Только имейте в виду, я могу немного опоздать!


Рекомендуем почитать
Философия и психология творчества

Научно-методическое пособие для аспиpантов и молодых пpеподавателей.


Марксизм: испытание будущим

Глобальный кризис вновь пробудил во всем мире интерес к «Капиталу» Маркса и марксизму. В этой связи, в книге известного философа, политолога и публициста Б. Ф. Славина рассматриваются наиболее дискуссионные и малоизученные вопросы марксизма, связанные с трактовкой Марксом его социального идеала, пониманием им мировой истории, роли в ней «русской общины», революции и рабочего движения. За свои идеи классики марксизма часто подвергались жесткой критике со стороны буржуазных идеологов, которые и сегодня противопоставляют не только взгляды молодого и зрелого Маркса, но и целые труды Маркса и Энгельса, Маркса и Ленина, прошлых и современных их последователей.


Марксизм в эпоху II Интернационала. Выпуск 1.

Многотомное издание «История марксизма» под ред. Э. Хобсбаума (Eric John Ernest Hobsbawm) вышло на нескольких европейских языках с конца 1970-х по конец 1980-х годов (Storia del Marxismo, História do Marxismo, The History of Marxism – присутствуют в сети). В 1981 – 1986 гг. в издательстве «Прогресс» вышел русский перевод с итальянского под общей редакцией и с предисловием Амбарцумова Е.А. Это издание имело гриф ДСП, в свободную продажу не поступало и рассылалось по специальному списку (тиражом не менее 500 экз.). Русский перевод вышел в 4-х томах из 10-ти книг (выпусков)


Искусство и философия. От модерна к постмодерну

Сборник статей доктора философских наук, профессора Российской академии музыки им. Гнесиных посвящен различным аспектам одной темы: взаимосвязанному движению искусства и философии от модерна к постмодерну.Издание адресуется как специалистам в области эстетики, философии и культурологи, так и широкому кругу читателей.


Научный баттл, или Битва престолов: как гуманитарии и математики не поделили мир

Вы когда-нибудь задавались вопросом, что важнее: физика, химия и биология или история, филология и философия? Самое время поставить точку в вечном споре, тем более что представители двух этих лагерей уже давно требуют суда поединком. Из этой книги вы узнаете массу неожиданных подробностей о жизни выдающихся ученых, которые они предпочли бы скрыть. А также сможете огласить свой вердикт: кто внес наиценнейший вклад в развитие человечества — Григорий Перельман или Оскар Уайльд, Мартин Лютер или Альберт Эйнштейн, Мария Кюри или Томас Манн?


От знания – к творчеству. Как гуманитарные науки могут изменять мир

М.Н. Эпштейн – известный филолог и философ, профессор теории культуры (университет Эмори, США). Эта книга – итог его многолетней междисциплинарной работы, в том числе как руководителя Центра гуманитарных инноваций (Даремский университет, Великобритания). Задача книги – наметить выход из кризиса гуманитарных наук, преодолеть их изоляцию в современном обществе, интегрировать в духовное и научно-техническое развитие человечества. В книге рассматриваются пути гуманитарного изобретательства, научного воображения, творческих инноваций.