Копи Царя Соломона - [12]
– Мяу… – угрожающе и многозначительно говорит кошка…
Камера резко выхватывает крупным планом окно дома напротив, и мы видим в нем девушку, которую до сих пор не замечали. У нее красивые длинные волосы, она держит в руках пачку машинописных листов, которую отворачивает от нас, глядя прямо в камеру, мы успеваем заметить только титул»… ЛАГ ГУЛАГ», и девушка некоторое время смотрит на нас с испугом, вызовом и гордостью (ну тогда уж идем до конца, тогда уж и с предубеждением – прим. В. Л.). Потом, повертев головой, успокаивается – видимо, ей что-то померещилось, – и снова читает рукопись… В руке у нее персик, она надкусывает его, и по подбородку девушки течет сладкий сок… Это очень сочный персик… камера показывает роскошный бюст девушки… Она одета по-домашнему, как в Кишиневе выходят за хлебом, в кино или на свидание: ночная рубашка с вырезом, тапочки, махровые носки… Даже этот наряд не может скрыть всю красоту и совершенство девичьей фигуры…
– Мяу.. – зловеще говорит кошка…
Камера ныряет в квартиру, где находится девушка. Потом – словно человек, – подкрадывается к девушке со спины, и заглядывает ей через плечо. Мы видим, что посреди пухлого самопального тома Солженицына спрятана коллекция эротических рисунков японского мастера Иясото Мацумо (я и ставлю 100 к 1, что ни один продвинутый московский педераст-хипстер не удосужится проверить, был ли такой на самом деле – В. Л.). Девушка как раз рассматривает ту, на которой ниндзя, забравшийся в дом самурая, насилует служанку, хорошенько ее связав.
Крупно – очень заинтересованные и слегка удивленные глаза девушки.
Для Кишинева 60—х это и правда довольно необычные рисунки. Девушка томно потягивается и кладет себе руку на промежность. То, что выглядело обычным небрежным жестом, грозит перерасти в нечто более неприличное, потому что девушка меняется в лице и, скользнув с подоконника, идет в комнату, не отнимая руки от промежности… Она выглядит, как безрукая мать, заботливо несущая раненного ребенка – в его роли рука – у себя между ног. Снова двор. Крупно – разбросанные по полу листы рукописи и гравюры, все перемешалось.
«… Сталин…» «зэка»… «Самурай и певичка, гравюра 18 века», «Усатый… палачи…»… «Архипелаг ГУЛАГ»… «Купец дает обтереть себя гейше, гравюра 16 века»… «народовольцы… ты не прав, Иннокентий… в чем же была сила того разума, что склонил целый народ к тирани…»… «Юноша и зрелая женщина играют в аиста и рыбку, 15 век»…».. реи и русские… двести лет вместе… понеже… доколе… отнюдь… пошто», «Нефритовые врата, 19 век»… «Земельный вопрос и Солж», «Служанка подмывается после акта с господином, 17 век».
– Мяу… – говорит кошка…
Лениво встает, выгибает спину. Напряжение достигает наивысшей точки. Кажется, вот-вот из кошки брызнут электрические токи (как из похотливой сучки Сандры в эротическом рассказе «Маркиза и пёс» – соки… – В. Л.…
Мелькание, кошка исчезает из кадра.
Общий план: это большой человек с лицом громилы ударил по кошке ногой изо всех сил. О том, что он постарался, мы можем судить по состоянию кошки. Та не бежит, не стоит, и даже не сидит. Она лежит, под ней растекается мокрое пятно… Очарование и загадочность момента пропадают. Мы понимаем, что кошка это всего лишь кошка, а настоящие неприятности это то, чем чревата встреча только с людьми. Которых сейчас перед подъездом мы можем насчитать пятеро (включая громилу). Они выглядят, как компания советских инженеров, которые носят штаны с поясом под мышками, обожают читать американскую фантастику в переводах, прогуливать НИИ, чтобы хорошенько отжариться на сборе картошке – во всех смыслах (и пожарить картошку, и натрахаться всласть с такими же несчастными представительницами поколений НИИ). Они отвратительно одеты, но это не выглядит вызовом.
– Копанский, кошку-то зачем? – спрашивает один из мужчин.
– Ненавижу их, – говорит верзила, и нервно потирает нос.
– Почему, старичок? – спрашивает один из мужчин.
– Старик, это же элементарный фактчекинг, – говорит Копанский товарищу.
–… – молчит с понимающим и уважительным выражением лица товарищ, чтобы не облажаться и не предстать полным лохом.
–… я читал статью в «Науке и знании», – говорит громила.
– Там рассказано о том, что наши предки были кормовой базой кошачьих, – говорит он.
– В незапамятные времена, еще когда люди были пещерными, – говорит он.
– Только представь себе, пещера, холод, голод, – говорит он.
– До построения развитого социализма еще миллионы лет, – говорит он.
– Миллиарды! – говорит один из мужчин.
– Митька знает, он у нас кандидатскую по биологии защитил! – говорит кто-то.
– Так, старичок?! – говорит кто-то Митьке.
– Так, старичок! – говорит Митька.
