Копейщики - [94]

Жильбер, в отличие от античного философа, искал себя в огромном ворохе пергаментов, свитков и книг.

Он искал ответы.

Вот и сегодня он наносил воды из ручья для кухни, съел кусок козьего сыра и, алчущий истин, снова отправился в книгохранилище.

Мерон сел у открытого окна за любимый стол, часть которого ему освободили монахи. Из холщовой сумки на поясе он достал свои бумаги.

Это утро было особым. После долгих поисков, сбора чужих откровений и анализа собственных догадок, долгой пахоты среди густых зарослей литер, посева зёрен внимания на бесконечных строках белых бумажных и жёлтых пергаментных полей, наступило время жатвы. Он, наконец, систематизировал свои записи, выстроил ловушку, сплёл сеть для охоты на правду. Насколько густы для улова ячейки, он решил проверить сегодня.

Став своим в библиотеке аббатства, такой же привычной для монашеских глаз вещью, как деревянные лавки, дубовые столы, лестницы у самых высоких полок, Жильбер получил возможность самому рыться на стеллажах, в архивах, сундуках. В старом, облезлом шкафу в самом дальнем углу скриптория он обнаружил среди горы табличек и древних пергаментов несколько потрёпанных временем и изъеденных мышами писем Великого магистра Ордена тамплиеров, датированных 1226, 1228 и 1229 годами. Два куска тонкой телячьей кожи были долговыми расписками. Там шла речь о займах монастырю Энгельберг. Мерон сделал заключение, что аббатство в то время испытывало денежные затруднения, и настоятель обратился к тамплиерам.

В итоге святая обитель получила деньги в северной Италии в одном из командорств Ордена. Первая сумма составляла 1000 турских фунтов, вторая (конец 1228 года) значительно больше – 120 тысяч фунтов. Третье письмо отвечало на вопрос, зачем была нужна такая огромная сумма денег. Золото, привезённое в монастырь, через две недели выдали посланцам короля Фридриха. Помимо прочего, в куске пергамента со сломанными печатями магистрата Палермо (Мерон нашёл свиток в той же стопке пыльных бумаг) содержался запрос, написанный знакомым почерком короля Фридриха. В письме излагалась просьба к настоятелю аббатства Энгельберг найти в монастырских архивах сведения об иудейском племени нафталитов, о царе Израиля Давиде.

Жильбер с удивлением прочёл требование Штауфена прислать ему первые списки с Евангелий от Матвея и Иоанна.

«И что же значат эти очень большие по тем временам суммы? – Мерон оторвался от бумаг и задумчиво посмотрел в окно. - А это значит, что орден тамплиеров при посредничестве монастыря принимал участие в финансировании четвёртого крестового похода, которым командовал Фридрих», - размышлял Жильбер.

Он сделал пометку в своих записях.

«Зачем ему были нужны сведения о царе Давиде и нафталитах? - Зашелестели страницы, забегало в поиске перо. - А затем, что в иудейских книгах я уже встречал упоминание о копье царя Давида, как источнике силы, власти и могущества. Давид был прекрасным военным стратегом и тактиком, объединившим два царства – Иудею и Израиль. Никто не мог в то время противостоять его войскам и дипломатии. А нафталиты – ведь это одно из колен Израилевых. Они, похоже, владели какими-то тайными знаниями, о которых догадывался царь Давид и упоминание о которых искал Фридрих в книге «Зохар» и в «Суждение о рождённом» у Авраама Ибн Эзры.

«В свою очередь, эти факты с очевидностью свидетельствуют, что наконечник из гробницы Фридриха – ценная реликвия, своего рода талисман, путеводная нить в лабиринте восточной дипломатии, источник силы, которая помогла королю в крестовом походе почти без потерь отобрать у арабов Иерусалим и противостоять папским притязаниям на власть в самой Италии и центральной Европе. Мистика, конечно - но в её основе лежат конкретные великие деяния и успехи той или иной исторической личности. Может эта сталь быть копьём царя Давида? – Жильбер с усилием потёр виски, прогоняя усталость. – Конечно, может. Если бы у короля были наследники, стал бы он прятать копьё в пустой могиле? Но, увы, продолжателей рода и дела Бог ему не дал».

Мерон откинулся к стене и уставился в какую-то точку на балке перекрытия свода.

«Боже мой!» – Он вдруг вспомнил, что на письменном столе Карла VI видел стопку книг. На верхней, выполненной в виде деревянного ларца, инкрустированного серебром, готическим шрифтом выделялась надпись - «Синцериус Ренатус»[142] и далее «Теоретико-практическая теософия. Истинное и полное приготовление Философского Камня Братством Ордена Злато-Розового Креста».

«Уж не был ли Карл тайным мистиком и теософом, адептом зороастрийских учений о тайных знаниях и судьбоносных реликвиях?» - внезапная вспышка озарения положила конец изумлению Жильбера

«Вот она, мозаика. Всё сошлось. Камешек к камешку».

Учитывая одержимость Габсбурга в деле престолонаследия, копьё ему было нужно как гарантия, что трон императоров Священной римской империи займёт его дочь и что в будущем Марии-Терезии ничего не грозит. Ни поражение в войнах, ни претензии Испанских Габсбургов на австрийское наследство, ни продвижение Турции на восток с угрозой Вене.

«Срослись, соединились концы нитей. Клубок распущен - и вот она, истина. Я – всего лишь неудобный свидетель, который мог догадаться о предназначении копья, и который замешан в неблаговидной истории разграбления усыпальницы Фридриха».